Вокруг света 1996-05, страница 48

лучом, они сошли на берег, и их закружил ликующий человеческий Мальстрем.

— Вот и кончилась война! — закричал Брайан. — Мы маленький город! Но нам есть что показать! Мы делаем самые мощные в мире лазеры. Смотри, смотри!

Из-за мачт кораблей, из-за портовых сооружений, сбоку, сверху, со всех сторон в темноту врезались острые ослепительные зеленые лучи, от берега к берегу, через весь залив. Гавань вспыхнула зеленым светом, в небе поплыли изумительные изумрудные облака. Пронзительный голос труб небесных — и громом ударили барабаны, и заметались в бешеном танце зеленые лучи, образуя немыслимые геометрические фигуры. И вдруг — все лучи сошлись в одной точке! Разом стихли все барабаны и полилась печальная прощальная музыка. Лучи заскользили по мачтам кораблей. Словно огни святого Эльма вспыхнули на реях, мириады огней отразились в воде, и в фантастическом море поплыли призрачные «летучие голландцы». Клубящиеся облака прорезали зеленые молнии, и грозная штормовая стихия завладела небом.

Я видел ночные грозы в штормовой Атлантике, однажды мы даже попали в «глаз циклона», но такого не видел и не переживал никогда...

Мы шли вдоль уснувших кораблей, а во мне все кипело это торжествующее море.

— Смотри, Брайан, какая роскошная шхуна! «RETURN OF MARCO POLO» — «Возвращение Марко Поло». А носовое украшение! Странник-старик с синим земным шаром в вытянутых руках. Это Марко Поло «вернулся, пространством и временем полный»! Ты видишь, Брайан, как сквозь черную смоляную обшивку шхуны проступает синее самаркандское небо? Плывут минареты, звенят колокольчиками верблюды, ветер сдувает песок с желтых гребней барханов... Погонщики в зеленых тюрбанах, в тюках синие китайские чаши, кроваво-алые шелка, в мешках корица, гвоздика, мускат... Ты чувствуешь запах пряностей? Брайан?!

— Я чувствую запах пива, — сказал спокойно Брайан. — Здесь недалеко есть славная пивнушка.

Пивнушка, действительно, была в двух шагах, и, несмотря на поздний час, к стойке надо было проталкиваться. Пивнушка гудела, как рой растревоженных пчел. Белокурая хозяйка датчанка ловко крутила краники, наливала пиво, доливала, стряхивала линеечкой пену, веером раздавала кружки, припевала, приплясывала, трещала пальчиками по клавишам кассы; к ней подбегал мальчонка-официант с пустыми кружками и под хохот всей пивнушки стрелял в нее из водяного пистолета. Славная пивнушка!

— Возьмем по последней, — сказал

Брайан. — Кончил дело — гуляй смело.

— Где это ты набрался: «на посошок», «по последней»?

— Я твою Москву хорошо знаю. Скооль! — мы стукнулись кружками. — Я в консульстве пять лет работал.

— В Москве? В датском консульстве? В переулке Островского?! Брайан! Да мы с тобой соседями были! Я рядом жил, в Лопухинском. А мимо твоего консульства три раза в день собачку водил прогуливать в скверик. Де-е-ла! Ты помнишь овощной на углу?

— Ага! Там хороший портвейн был. Знаю! Скооль!

И тут наша белокурая датчанка ударила в колокольчик. Динь, динь!

— Закрывают, Брайан?

— Что ты! Эта пивнушка с секретом. После этого звонка целый час можно пить без денег. Сколько сможешь! Я тебе говорил, славная пивнушка!

Ах, какая ночь. — «У меня брат на Фарерских островах. Летчик. Мы с тобой поедем к нему. Скооль!» — «Скооль, Брайан!» — «Будем писать вместе Два взгляда на одно путешествие. Хорошо я придумал? Скооль!» — «Скооль, чудно, Брайан! А там недалеко до Гренландии». — «О-о, там у меня много друзей. Мы маленький народ, а друзей много. Скооль...»

Вот и кончается ночь. Небо светлеет, растворяются звезды. Где-то тоскливо гудит пришедший из Швеции первый паром. Светятся вдали огоньки-иллюминаторы «Крузенштерна». Причал, где стояла шхуна «Возвращение Марко Поло», пуст. Остроклювые птицы слетелись на миг на сказочный праздник, чтобы исчезнуть в темном, холодном море.

— До встречи, Брайан. До встречи.

И Брайана тоже проглотила темнота. Где встретимся? На Фарерах? В Гренландии? Или это только иллюзии славной пивнушки? Я подхожу к трапу «Крузенштерна». Вахтенные уже в теплых бушлатах. Скоро холодная Балтика. Я подожду подниматься на борт. Краснеет полоска моря. Стою у холодной, темной воды. Возвращаюсь к причалу, где стояла шхуна «Возвращение Марко Поло» Я слышу, как кто-то топает вдали. Еще один загулявший?

— Брайан, ты?! Что случилось?

Он смеется. Глаза круглые-круглые, рот до ушей.

— Забыл. Забыл сказать. Встретимся в Петербурге, на регате «Катти Сарк». Ты будешь встречать меня. Я буду стоять на палубе датской шхуны как Марко Поло, и в руках у меня будет... синий земной шар.

Бремерхафен— Северное море— Фредериксхавн

КУРЬЕР

Саранча — дар небес?

С давних времен нашествие саранчи считается величайшим бедствием. Прожорливые насекомые, истребляя посевы, обрекают людей на голод и лишения. В наши дни саранчу стараются держать под контролем. За ней внимательно следят, составляют прогнозы численности, применяют токсичные химикаты. А если нашествия избежать не удалось, на помощь пострадавшим приходят международные агентства по развитию.

Но вот жители Нигера и других африканских стран с нетерпением ждут прилета саранчи, воспевают ее в своеобразных гимнах, а местные знахари просят небо не только о дожде, но и о темных тучах саранчи. Как такое может быть?

Для многих африканцев и арабов саранча — важный продукт питания. Прилет стай встречается с радостью и энтузиазмом. Все трудоспособное население — мужчины, женщины, дети — вооружившись подходящей тарой, отправляется на сбор посланной им небом пищи. Из собранных насекомых готовят самые разнообразные блюда, а сушеная и вяленая саранча поддержит силы в неблагоприятные сезоны. В общем, лучшего источника белка не придумаешь. К тому же саранча — предмет оживленной торговли. А реки и озера, давно уже замечено, после ее нашествия изобилуют рыбой.

В странах Азии к саранче с таким почтением не относятся, хотя в восточном Таиланде это исконная пища бедняков. Приехав в Бангкок на заработки — как правило в качестве рабочих на стройках, — они, соскучившись по домашней стряпне, всегда могут купить жареную саранчу на уличном перекрестке.

Но все меняется в нашем мире, и вот уже африканские старейшины неодобрительно говорят о молодежи, которая больше не хочет есть саранчу. А в Японии больше не делают цукудани — высушенных на солнце, а затем приготовленных в соевом соусе с сахаром кузнечиков. Их собирали на рисовых полях. Но современная агротехника и особенно инсектициды не оставили вкусному, любимому народом кузнечику никаких шансов сохраниться ни на рисовых полях, ни в рационе жителей Страны восходящего солнца.

Т.Шумова

ВОКРУГ СВЕТА

57