Вокруг света 1996-06, страница 57

С победой машины над парусом в морях, к сожалению, не убавляется количество судов, блуждающих без экипажей. Такие, современные «корабли-призраки» создают опасные ситуации на морских дорогах и могут стать причиной аварии или, того хуже, гибели судна.

Откуда они берутся?

Однажды мне довелось быть очевидцем рождения очередного «Летучего голландца».

...Весна 1954 года не баловала доброй погодой моряков-пограничников, охраняющих границу с Японией в районе южных Курильских островов. Корабли у нас, у пограничников, тогда были маленькие, сродни моему «ПК-30» — малый охотник за подводными лодками типа «МО-4», деревянный, водоизмещение 56 тонн, три авиационных двигателя ГАМ 34 БС, скорость хода 26 узлов, экипаж 22 человека.

Такой кораблик — игрушка для Тихого океана. Однако вооружен неплохо: две сорокапятимиллиметровые пушки, два пулемета ДШК, большие глубинные бомбы. Японские рыбаки, практикующие заходы в наши воды для незаконного лова, хорошо знали характерный гул моторов пограничных кораблей и боялись их как огня.

В тот раз наш «ПК-30» укрывался от весеннего шторма в бухте Широкой острова Юрий — соседнего с островом Анучина, самого южного в Малой Курильской гряде. Там, помимо пограничной заставы, находился морской пост технического наблюдения (ПТН), с которым мы поддерживали постоянную радиосвязь.

К вечеру ветер стал стихать. Повалил густой снег. Появилась возможность отоспаться за две штормовые ночи, и я спустился вниз, в свою каюту. В полночь меня разбудил вахтенный радист:

— Товарищ командир, ПТН сообщил: с океана идет судно, вошло в наши воды, приближается к острову Анучина. Вас просят к аппарату.

Чертыхаясь и проклиная всех, кто шляется в такую погоду у границы, я поднялся в ходовую рубку и по радиоданным с берегового поста наблюдения нанес курс идущего судна на карту. Получилось, что курс нарушителя границы «упирался» точнехонько в скалу Удивительную, расположенную чуть западнее оконечности острова Анучина.

Скала оправдывала свое название. Ее хищный каменистый гребень появлялся над водой только в часы отлива. Остальное время лишь белый бурун над ней мог предупредить мореплавателей об опасности.

«Заметить Удивительную ночью, да еще в снегопад, — невозможно. Предупредить идущее судно не успеем, но, на случай катастрофы, надо быть как можно ближе к скале», — подумал я и поднял экипаж авральным звонком...

По выходу из бухты мы дали пол

ный ход тремя машинами. «ПК-30», осев кормой, лихо ринулся в атаку на встречные волны, гребни которых стали залетать на мостик. Можно было уменьшить, даже прекратить это холодное полоскание, но из радиорубки поступил доклад:

— ПТН сообщил: судно остановилось, село на рифы Удивительной.

Пришлось прибавить оборотов...

Неохотно наступал хмурый рассвет. Снег уже не валил плотной стеной, а угощал нас периодическими зарядами из низко нависших туч. В появившемся просвете мы и увидели нелепо торчащую на камнях японскую рыболовецкую шхуну.

Наступил отлив, и обсохшая почти до киля «Сиго-мару» оказалась в чертовски неприятном положении. Гигантская океанская зыбь методично валила шхуну на правый борт, грозя сбросить в кипящий водоворот японских рыбаков, которые с трудом держались на вертикально встающей палубе.

«Ненавистный» гул моторов пограничного корабля, а затем появление «ПК-30» из снежной пелены вызвали у экипажа шхуны (шесть человек) приступ бурного ликования. Они энергично и радостно приветствовали нас.

Но как добраться до них? Как спасти?

Послать шлюпку-двойку на гибель — под водопад, перелетающий через палубу «Сиго-мару»?

Мне приглянулся другой подход: пустить шлюпку к шхуне на длинном конце с океанской стороны, то есть по ходу ветра и волны. Для этого надо было обойти подводные рифы Удивительной, тянувшиеся к острову Анучина. Мы развернулись на обратный курс и дали ход.

Как только пограничный корабль пропал в туманно-снежной пелене, мы услышали крики отчаяния японцев, подумавших, что русские моряки безжалостно бросили их, обрекли на неминуемую гибель.

Признаюсь, что затея моя оказалась крайне глупой. В шлюпку для рискованной операции пришлось посадить помощника, лейтенанта Юрия Злоби-на. Когда он отправился по могучим волнам к шхуне в «скорлупке», удерживаемой с кормы корабля длиннющим линем, сердце сжалось не только у меня. Один удар прибоя — и от шлюпки останутся только щепки.

Пришлось вернуть Злобина на борт, и мы пошли к первоначальному месту, где за гребнем скалы было поспокойней. Там мы стали на якорь, знаками попросили японцев подать нам конец со шхуны. Сообразительные рыбаки отправили по волне крепкий маниль-ский трос на стеклянных поплавках от сетей. Его подобрала наша шлюпка и доставила на борт корабля.

Далее операция по снятию экипажа с аварийной шхуны пошла как по маслу. Мы закрепили трос на корме и, по

травливая якорь-цепь, подтянулись к скале, насколько позволяла глубина. Боцман Болоночкин и рулевой Охотников водили шлюпку к «Сиго-мару», удерживаясь руками за канат-проводник. Они сняли японцев по одному.

На корабле мы отогрели промерзших рыбаков крепким, горячим чаем с изрядной порцией спирта да полушубками с матросских плеч. Быстро доставили их на остров Зеленый, где сдали офицерам-пограничникам фильтрационного пункта, предназначенного для работы с экипажами японских шхун, которые были задержаны за незаконный промысел в наших водах.

Пока выполнили все формальности, прошло два часа. С Зеленого мы помчались назад, к скале Удивительной, посмотреть: на месте ли покинутая экипажем шхуна?

Увы... Мы опоздали!

Прилив снял «Сиго-мару» с мели и отправил ее в плавание без единого человека на борту. О том, что она не затонула, говорило отсутствие почти стометрового троса, оставленного на рыболовецких поплавках.

дальнейшей судьбе «Летучего голландца», рожденного Тихим океаном из японской шхуны, мне довелось узнать на том же острове Зеленый.

Так случилось, что именно «ПК-30» поручили доставить до линии границы две японские шхуны с экипажами, отпущенными на Родину после суда над их синдо (шкиперами). На судне, однотипном с «Сиго-мару», возвращались домой и шесть наших «крестников». На церемонии проводов в фильтро-пункте я был удостоен низкого поклона и благодарственной речи от бывшего механика «Сиго-мару». Суть его выступления сводилась к тому, что ни он, ни его товарищи по несчастью не забудут русских моряков, своих спасителей. Всем в Японии они будут рассказывать, какие мы хорошие люди...

После проводов офицер-переводчик, читавший японские газеты, рассказал, что дрейфовавшая по воле холодного течения Ойясио «Сиго-мару» выбралась на морскую дорогу, ведущую в Кусиро — крупнейший порт острова Хоккайдо. Однажды ночью плывшая без огней шхуна едва не попала под нос пассажирского лайнера. Она сидела в воде низко, и все же вахтенный офицер лайнера своевременно обнаружил опасность на экране радара.

Находка полузатопленной шхуны без экипажа на борту вызвала шумную кампанию в японской прессе. Какие только предположения, догадки и версии не придумывали журналисты, пытаясь разгадать тайну исчезновения шести рыбаков.

А ларчик открылся просто! Когда сообщение с Курильских островов по дипломатическим каналам достигло Токио... А

59 ВОКРУГ СВЕТА •