Вокруг света 1996-12, страница 23
1 беды, свалившиеся на Юг, происходят от фермеров. Цены на хлопок стоят низкие, промышленные товары стоят дорого, с делами туго, дороги скверные, девушкам трудно выйти замуж, — и все это из-за того, что фермеры ленятся. Я заметил, что когда разговор заходит о фермерах, то сглаживается даже острота расовых предрассудков. Белые арендаторы и издольщики не лучше негров, а иногда и гораздо хуже. За ними не признается никаких положительных качеств — ни морали, ни этики, ни даже инстинкта самосохранения. Девушка, с которой я ехал, страстно мечтала вырваться отсюда. Она говорила, что ни один настоящий парень не приедет жить в хлопковом городе; больше того, все здешние настоящие парни стараются выбраться отсюда и, если могут, — выбираются. Она замедляла ход машины перед ухабами отвратительной дороги, смотрела на ужасные шалаши, на разваливающиеся заборы, за которыми ничего не было, и говорила: «Вот, поглядите. Они живут хуже свиней. А мы живем с ними и тоже делаемся свиньями». ГОРНЯК Я был в северо-восточной Оклахоме, поблизости от города Майами, в центре добычи цинка и свинца. Земля там плоская, скучная, нераспаханная — и вдруг перед вами шумные рудничные города, и рудники, и наземные постройки, и горы цветной руды, и странные названия рудников: «Синий гусь», «Сойка», «Старый бобер». Меня уверяли, что в этих местах рабочий вопрос не существует, что рабочие здесь не беспокойные иностранцы, а природные, домашние, всем довольные американцы, с которыми хорошо обращаются. Я спустился в один из рудников на подъемнике. Я зашел на завод и смотрел, как вода смывает грязь с голубого свинца и желтого цинка. Я был в конторе и видел, как жилистый управляющий разговаривал с каким-то человеком, приехавшим, видимо, из Тэльсы. Я слышал, как кассир спорил с горнорабочим. На руднике были временные рабочие, и час назад одному из них сказали, что на ближайший месяц для не го работы не будет. Теперь он стоял здесь, все еще с лампочкой на шапке, и, собираясь домой, ждал расчета. Кассир сказал ему, что на руднике установлено новое правило: деньги выдаются только через три дня после увольнения. Рабочий сказал: — Не стану я из-за этой паршивой получки ходить сюда из дому за сорок миль. Я хочу получить деньги сейчас. Кассир испуганно оглянулся на управляющего, который стоял в десяти-двенад-цати футах, и зашипел: — Тш-ш! Рабочий сказал: — Не шикайте на меня. Мне нужны мои деньги. Управляющий кивнул человеку из Тэльсы, и, похожий на призового боксера, медленно пошел к кассе. Он подошел к рабочему, выдвинул свою мощную челюсть и спросил: — Вам что-нибудь нужно? Рудничные рабочие — люди маленького роста. Они дышат скверным воздухом, и целый день им приходится работать скорчившись. Мне хотелось закричать: «Молчите, безумец, вспомните о вашей семье. Он сейчас покончит с вами». Но горняк сказал: — Мне нужны мои деньги. Я хочу получить их сегодня. Был момент, когда встретились взгляды этих двух людей. Словно искра разрядилась в воздухе. Управляющий убрал свою челюсть и сказал кассиру: — Отдайте этому человеку его деньги. И он вернулся к разговору с человеком из Тэльсы. РОМАНТИКА РАЗВЕДОК У меня было письмо в Пампу, к Джиму Бэйли, подрядчику по бурению. Он жил в излюбленной нефтяниками гостинице. Когда я нашел его там, он собирался ложиться спать после тяжелой дневной работы. В руках у него была бутылка. Он был любезен. Все вообше были любезны. Через полчаса в комнате собралось пять человек в кожаных тужурках. Они смотрели в свои стаканы и рассказывали про времена бума, про те старые дни, когда круп ные компании еще не захватили всех нефтеносных земель, когда нефтедобыча была игрой, а не промышленностью, основанной на теории вероятности и законе средних чисел. В те времена было много приключений. Разговор в гостинице принимал романтический характер. Все мечтали о возвращении назад, к доброму старому времени. Они говорили: «Поглядите только на Бор-джер, на этот город с единственной улицей длиной в милю. Когда-то это была миля чертовского веселья, а теперь... это миля бараков, где можно только печально прятаться с бутылкой у себя в комнате и думать о прошлом. Старинная нефтяная игра превратилась в паршивую коммерцию, где каждый грош старательно расщепляется надвое». В комнате было двое производителей работ нефтяных компаний. Я спросил их, как чувствует себя человек, работающий на огромную организацию. Ощущают ли они патриотизм, преданность тому колоссальному целому, внутри которого они работают? Есть ли в них та почти сыновняя любовь, о которой мы читаем в книгах, которую мы видим на экране? Мне ответили: «Так действительно было. Когда-то человек, поступая работать в крупную фирму, чувствовал себя устроенным на всю жизнь. Время шло. Человек рос на работе, и, даже не будучи особенно талантливым организатором, он все же знал, что до самой своей смерти может рассчитывать на приличный заработок. Но теперь и сами фирмы не уверены в прочности своего существования. Появились такие богатые люди, что они играют самими фирмами и компаниями. Нередко организатор назначается директором, подбирает на работу людей, которым он доверяет, а через неделю фирма оказывается купленной новым капиталистом, который назначает новое правление. Новое правление назначает нового директора, а новый директор увольняет работников и сажает взамен их своих людей. Как же можно требовать преданности, не давая человеку никакой уверенности? Быть преданным можно только тому, в кого веришь, а без этого никакой преданности не может быть». НАПАДЕНИЕ МУХ НА ОСЛО Эти летом столица Норвегии — Осло — подверглась нашествию миллиардов мух. Нашествие мух вызвало падеж скота и привело пищевую промышленность на грань катастрофы. Рои мух облепляли пешеходов, забивались им в рот, уши, нос, так что многие жители Осло решались выходить на улицу, только накинув на лицо покры вало. Несмотря на тропическую жару, никто не открывал окон. Попытки истребить мух химическими средствами не дали никаких результатов. 1938 БУМАЖНЫЕ ДОМА И МОСТОВЫЕ В Чехословакии ведутся удачные опыты по получению «кирпичей» и «торцов» из прессованного и пропитанного льняным маслом картона. Мостовая из картонных торцов в 12-15 раз выносливее деревянной, не впитывает воды и не портится в жару; на такой мостовой автомобили никогда не буксуют. Деревянные торцы приходится менять как только износится их поверхность; картонные же шашки можно поворачивать, пока не износятся все шесть граней. Картонные кирпичи, обработанные особым образом, несгораемы, отличаются малой теплопроводностью и устраняют надобность в штукатурке: их прямо окрашивают в нужный цвет. 1938 24 ВОКРУГ СВЕТА |
