Вокруг света 1996-12, страница 28

ночью не пройти мимо и не споткнуться Тут же готовили пищу женщины, окруженные детворой, иные с младенцами за спиной.

Таковы были картинки столичного быта.

— Помогало ли японское правительство погорельцам, которым оно хвастливо обещало господство над миром? — невольно напрашивался вопрос.

Оказывается, помогало, но довольно своеобразно. В городе Иокагама, так же пострадавшем, как Токио, к погорельцам явились высшие чиновники. Они принесли цветущую хризантему в горшочке, поставили ее на пожарище и пригласили всех поклоняться в знак того, что дух Японии, несмотря на все бедствия, никогда не увянет, так же как этот священный цветок.

В Токио поступили проще. Прямо на перроне вокзала насыпали груды солдатских сухарей и предложили людям, уезжавшим в деревню и мелкие города в поисках крова, запасаться на дорогу. Но жители столицы были оскорблены такой подачкой правительства. Тысячи людей проходили мимо сухарей, не взяв и горстки.

К центру города мы поехали трамваем. Публика оглядывала нас, тщательно скрывая свое любопытство. Японцы умеют косить глаза, не поворачивая головы. Они молчаливы и вежливы даже в трамвае. Мы глядели в разбитые окна, но картины были все те же. Вдруг, на повороте, трамвай замедлил ход, кондуктор позвонил и что-то сказал сюсюкающим голосом. Все поклонились в одну сторону. Оказывается, это специальная остановка — чтобы поклониться дворцу императора. Отсюда виден кусочек дворцовой черепичной крыши из-за каменной стены.

На первой же остановке мы слезли и пошли к дворцу через широкие площади и парки. По дороге решили посмотреть метро. В Токио существует несколько линий метрополитена. Когда мы приблизились к станции, наши фотокорреспонденты сразу схватились за свои лейки. Еще бы! Такое сочетание Азии и Европы в одном кадре не везде найдется: у входа в метро сидели рикши — люди-лошади. Можно, сойдя с электропоезда, выйти из метрополитена и тут же пересесть на «машину» в одну человеческую силу. Нас не прельстила поездка на человеке, и, сфотографировав еще один из контрастов Токио, мы пошли к дворцу.

В те дни американцы еще не вступали в столицу. Штаб Макар-тура помещался в Иокагаме. Дворец императора охраняли японские войска. Большие отряды стояли у всех восьми ворот, ведущих внутрь каменного восьмиугольника, окруженного восемью священными прудами. Пройти поближе нам не удалось, за пропуском надо было ехать к высшему начальству, и мы полюбовались только внешним видом жилища «живого бога».

Старый дворец, где жил император, низок и мал, из-за стен видна только его крыша. Новый, где он давал приемы, сгорел от американских «зажигалок».

Японские офицеры, охранявшие дворец, скучали. Они уныло разгуливали парочками по мостам либо катались на велосипедах.

Каждый из них был вооружен современным пистолетом — парабеллумом — и старинным самурайским двуручным мечом. Забавно было смотреть, как эти воинственные на вид офицеры крутили вензеля, положив мечи на руль велосипеда.

Мы вдоволь нагулялись по парку и около священных прудов, заросших тиной, ряской и полных лягушек, которым тут раздолье, ибо все живущее в этих прудах священно и неприкосновенно. Пора бы и уходить, но наш любезный проводник что-то медлил.

Оказывается, уважаемый Николай Борисович хотел показать нам место, где вчера происходило дикое зрелище, которое еще можно было встретить в Токио, — коллективное «харакири».

Накануне здесь, в парке «Мейдзи», двенадцать молодых людей из «Ассоциации помощи трону» сели на лужайке и под руководством учителя зарезались в знак соболезнования императору, проигравшему войну.

Тут же в виду императорского дворца сделали себе «харакири» несколько одиночек. Некоторые министры и крупные военные зарезались на дому.

Мы расхаживали, поглядывая по сторонам и держа наготове фотоаппараты, а Николай Борисович рассказывал:

— В Японии существует до сорока способов «харакири». Собственно, способ распарывать живот один, а предлогов много. Можно зарезаться, чтобы отомстить несправедливо обидевшему начальству, а можно зарезаться, чтобы попасть в рай вместе с умершим императором. Такое «харакири вдогонку» сделал себе известный японский маршал Ноги, когда умер император Мейдзи. Согласно обычаю, министрам императора в случае его смерти приличествует следовать за ним в иной мир. И вот маршал, командовавший современной армией, человек, окончивший академию, в наш век радио и электричества решил поступить по этому дикарскому обычаю. Он вооружился специальным кривым острым ножом, сел на соломенную цыновку, обнажил живот и приступил к делу. За компанию рядом устроилась и его жена. Супруги вонзили ножи, как полагалось, глубоко в левый бок и провели к правому боку, разрезавшись поперек. Супруга тут же умерла, а маршал еще успел разрезаться снизу вверх. Такое отличное «харакири» было воспринято как подлинно самурайский подвиг, и маршал прославился им больше, чем своими военными заслугами. Домик, где он резался, бы превращен в музей, и потом школьников водили любоваться цыновками, пропитанными кровью, и ножами, которыми резались доблестные супруги.

Все это происходило в городе, где под землей грохочут поезда метрополитена, а над землей летают самолеты.

День, который мы провели в парке «Мейдзи», газеты называли потом «пустым» и сетовали, что по такому великому поводу, как проигрыш войны, так мало совершается «харакири».

На окраинах в полной сохранности, не затронутые бомбежкой стояли самолетостроительные заводы компании «Мицуи», пушечные заводы «Мицубиси».

Это один из контрастов сегодняшнего Токио. Дома жителей сгорели, как спичечные коробки, а военные заводы уцелели. И в центре города сохранились банки, министерства, посольства, парламент — все, откуда можно управлять страной и войной.

...Ночь. Нам долго не спится. Мешают тропические цикады, огромные, как воробьи. Они врываются в окна с каким-то деревянным треском. Больно кусаются черные японские комары, покрупнее наших.

Мы долго смотрим на темный, молчаливый город, вспоминаем все виденное в нем сегодня.

И невольно вспоминается другая столица мракобесия — Берлин. Совершенно разные по внешности, расположенные на разных концах света, эти два очага средневековья напоминали друг друга многими чертами быта и нравов. Они соперничали в человеконенавистничестве, — теперь могут посоперничать развалинами.

Выйдя из метро, можно прокатиться по Токио на „машине" в одну

человеческую силу.

29 ВОКРУГ СВЕТА