Вокруг света 1996-12, страница 54

имеет права навязывать другим свою волю, но место в ниманги придает его взглядам такой вес, что его мнения спрашивают по любому поводу.

Англо-французская администрация (а всем архипелагом Новые Гебриды управляют совместно Англия и Франция) , учитывая вес Илабнамбинпина в племени, присвоила ему титул «заседателя». Это значит, что он имеет право сидеть

ш

рядом с судьей во время судебного разбирательства, а тот должен с ним консультироваться по всем вопросам, касающимся людей его племени. Впрочем, договориться им по причинам, приведенным выше, трудно. Да намба и не обращаются в этот суд...

Дружба с вождем облегчила мне изучение жизни племени. Как и большинство меланезийцев, малые намба испытывают к белым недоверие. Только благодаря Илабнамбинпи-ну я смог принять участие в церемонии — табу.

Будничная жизнь в деревне Лендомбвей крутится в основном вокруг огородов, полей, починки заборов, охраняющих поля от диких свиней. Мужчины, вооруженные луками, ходят в лес, охотятся на диких свиней, голубей и летучих лисиц.

Всем необходимым деревня обеспечивает себя сама и может свободно обойтись без внешнего мира. Тем не менее сельчане знакомы и с новогебридскими франками, и с австралийскими долларами, которыми платят рабочим на прибрежных плантациях, и с раковинными деньгами с острова Ауки, которые в ходу у жителей побережья. Но у самих намба признается лишь одна валюта — свиньи с большими, загнутыми клыками. (Когда поросенку исполняется год, ему выбивают верхние резцы, и тогда нижние клыки вырастают большими и загнутыми.) Свиньями платят за все, что в жизни важно, — за жену, за место в иерархии ниманги.

Меня интересовали, кроме всего, поверья намба и то место, которое занимают в их обществе колдуны и шаманы. Намба боятся всего, что представляется им сверхъестественным. Они верят, что души предков и множество других существ с того света вызывают все, что намба не могут объяснить: внезапную смерть, бури, неурожай. Колдунов здесь называют «людьми табу» или «повелителями ядов» и всячески стараются не портить с ними отношения.

Но влиятельные на первый взгляд «повелители ядов» сильно ограничены в своем социальном положении. Я убедился в этом в Ябгатассу, деревушке с двадцатью жителями недалеко от Лендомбвей. До нас дошел слух, что в Ябгатассу без видимой причины умерла девятилетняя девочка. Такую смерть никто из намба не считает естественной. Отец ребенка обвинил в убийстве местного «повелителя яда». Через три недели после смерти девочки самые уважаемые мужчины со всей округи собрались в Ябгатассу, чтобы учинить суд и расправу. Илабнамбинпин взял меня и моего проводника-переводчика Метака с собой.

Мы пришли в Ябгатассу, когда большинство людей уже было на месте. Многие привели с собой семьи, так что всего собралось человек восемьдесят.

Метак представил меня нескольким мужчинам, в том числе и отцу девочки. Обвиняемый — пожилой человек по имени Биало — стоял тут же, опираясь на палку. Он выглядел усталым и печальным. Биало тоже было подошел ко мне поздороваться, но его обвинитель так на него взглянул, что «повелитель яда» не решился протянуть мне руку.

Мне стало его жалко. На него легко было возвести любой поклеп, поскольку раньше его уже судили за несколько подобных случаев. Однажды односельчане приговорили его к двум годам заключения в государственной тюрьме.

Отец девочки, указывая пальцем на Биало, начал свои показания. Я не понимал, о чем он говорит, но тон его речи, жесты и выражение глаз были настолько убедительны, что я готов был поверить всему. Казалось, что даже бедный Биало начинает ему верить; во всяком случае, он лишь пару раз отважился на слабые протестующие жесты.

Ныне Государство Вануату — Прим. ред. 1996 г.

55