65. Федор Достоевский, страница 23

Федор Достоевский

МИССИЯ РУССКОГО НАРОДА

ИДЕОЛОГИЯ ПОЧВЕННИЧЕСТВА

Первоначальным носителем идей, оформившихся в рамках журнала «Время» в так назы-ваемое«почвенничество», был, по всей видимости, Аполлон Григорьев. Нечто подобное проповедовала «молодая редакция» журнала «Москвитянин» (1850—56), одним из виднейших членов которой он был. Но, разумеется, Достоевский тут не выступал в роли «ведомого» — то, что говорил Григорьев, он уже передумал и перечувствовал сам. При этом какую-то четкую систему почвенничества выстроить весьма затруднительно, хотя в эмоциональных выступлениях на эту тему как самого Достоевского, так и его единомышленников (прежде всего, Григорьева и Страхова) нет недостатка.

Беда в том, что они (за исключением, быть может, Страхова) не были теоретиками в чистом виде. Достоевский вообще настаивал на органическом характере культуры — и философии в том числе. Тем не менее, попытку манифеста мы обнаружим уже в объявлении об издании журнала «Время». «Мы предугадываем, — заявляет в нем Достоевский, — и предугадываем с благоговением, что характер нашей будущей деятельности должен быть в высшей степени общечеловеческий; что русская идея, может быть, будет синтезом всех тех

mm

лимитный и пожнете

^ж Обложка одного из номеров журнала «Эпоха».

Николай Николаевич Страхов (1828—1896), ведущий критик журнала «Время».

идеи, которые с таким упорством, с таким мужеством развивает Европа в отдельных своих национальностях, что, может быть, все враждебное в этих идеях найдет примирение и дальнейшее развитие в русской народности». Как видим, с одной стороны, тут начат прямой спор с западниками, а с другой, явно готовятся и критические стрелы, направленные против славянофильства. Таким образом, почвенничество уже при самом своем рождении оказалось меж двух огней. Поначалу были нюансы: делались реверансы в сторону западников (подразумевалось: они «заблуждаются», но «заблуждаются» искренне, и еще не исчерпаны возможности для взаимопонимания) при оче-. видном неприятии предла-Ъ гаемой славянофилами «консервации» «старой Руси», которую они, Н| по сути, придумывали ИИВ| заново. Позже взаим-I ное расположение НН несколько изменилось: с ростом революционного движения «Время» бросилось в яростную схватку с демократическим«Совре-менником», оставив в покое славянофилов.

Почвенническая позиция все время уточнялась — в качестве примера можно

привести итоговую статью Достоевского, завершающую второй год издания журнала «Время». Указывая на своих главных врагов-«демократов», он писал: «Они очень хорошо знали, что призывы к почве, к соединению с народным началом не пустые звуки, не пустые слова... Эти слова были для них напоминаньем и упреком, что сами они строят не на земле, а на воздухе». Полемика прекратилась естественным образом: в 1862 году власти запретили издание «Современника».

^А Картина И. Прянишникова «Крестный ход» (1893) перекликается с представлениями Достоевского о «народе-богоносце».

А в следующем году настал черед и «Времени».

Свои любимые идеи в дальнейшем Достоевский разрабатывал в выпусках «Дневника писателя», в художественных произведениях. Замечательно изложено почвенничество, например, в «Бесах» устами Шатова. Нащупывая то единственное, что может спасти заблудившееся человечество, писатель все громче говорил о как бы врожденном православии русского народа. На этом он настаивал и перед самой смертью: ведь наделавшая шума «Речь о Пушкине» есть не что иное, как страстная проповедь почвенничества.

ЕЯ