78. Дмитрий Менделеев, страница 11
Дмитрий Менделеев нищем для «усовершенствования в науках» он избрал уютный Гейдельберг, в котором тогда работали первоклассные естествоиспытатели, прежде всего Бунзен, Кирхгоф, Гельмгольц... Менделеев решил заниматься в первую очередь тайнами капиллярности, однако в лаборатории, предоставленной доктором Бунзеном, полноценно трудиться было почти невозможно. Молодой ученый в начале декабря 1859 года писал своему приятелю, химику Леону Шишкову: «Бунзен был так мил, как и всегда, что отыскалось место и для меня в его лаборатории да не мог я там работать. Известный вам Кариус так вонял своими сернистыми продуктами, что у меня голова и грудь заболели на следующий же день. Потом я увидел, что ничего-то там необходимого нет в этой лаборатории. Даже весы и те куды как плоховаты. А главное нет чистого покойного уголка, где можно было заниматься деликатными опытами. Все интересы этой лаборатории, увы, школьные: масса работающих начинающие. Я решил устроить все у себя дома». ► Итальянский ученый Станислав Канниццаро. Штт Александр Бородин, крупнейший русский химик и знаменитый композитор. > За кулисами ПРЕДШЕСТВЕННИК Самым ценной наградой двухгодичного европейского «турне» для Менделеева можно справедливо считать его участие в первом Международном химическом конгрессе в Карлсруэ. В этом немецком городе он познакомился с работой итальянского ученого Станислао Канниццаро. Свою брошюру итальянец лично раздал всем участникам конгресса. В ней автор четко разграничил понятия «атом», «молекула», «эквивалент» и иные важные вещи. Так во многом была преодолена бытовавшая терминологическая путаница и сделан еще один решительный шаг к упорядочению в физико-химических научных дисциплинах. Это сочинение, несомненно, приблизило открытие Периодического закона Менделеева. Именно талантливого итальянского химика Дмитрий Иванович считал одним из своих предшественников. Домашнюю лабораторию в Гейдельберге Менделеев оборудовал по «последнему слову науки и техники». Съездив в Париж, Дмитрий Иванович приобрел новейшие термометры, катетометры, микроскопы, «неподражаемо хорошие приборы для определения удельного веса». В квартиру, взятую в аренду, русский ученый провел газ, одно из помещений отвел под синтез и очистку веществ. Проводя свои исследования, он нередко задавался вопросами, от решения которых наука XIX века была очень далека. Некоторые записи, оставленные Менделеевым в рабочих тетрадях гейдельбергско-го периода, поражают его нынешних кол-лег-последователей глубиной научно-теоре-тического предвидения. Были у Менделеева в маленьком немецком «наукограде» и вполне состоявшиеся успехи-открытия. В результате многочисленных экспериментов ученый установил существование «температуры абсолютного кипения» критической температуры, по достижении которой жидкость при определенных условиях превращается в пар. Профессорско-административное руководство царской России больше интересовалось в те годы химией органической, а не той, что граничит с физикой или плавно перетекает в нее. Гейдельбергские труды Менделеева не получили на родине сколько-нибудь широкого признания, заграничную командировку ему не продлили. Зато сам Дмитрий Иванович в целом остался доволен достигнутыми результатами. Короткий рассказ о гейдельбергской жизни Менделеева будет неполным, если хотя бы вскользь не упомянуть здесь прекрасного композитора и химика Александра Порфирье-вича Бородина, а также выдающегося физиолога Ивана Михайловича Сеченова. С ними и другими более или менее известными соотечественниками Менделеев нередко коротал гейдельбергские вечера, путешествовал по Европе, беседовал о науке, искусстве, литературе, а главное о том, как сделать Россию могучей державой. Ш |
