Юный Натуралист 1969-02, страница 6

чем тогда подниматься так рано? Пропал день.

Утро в лес приходит сверху. Видишь — снег под ногами засиял вдруг каким-то колдовским зеленоватым полусветом? Значит, тронул густые кроны строевых сосен первый солнечный луч. И вот уже, бронзовея, потекло солнце вниз по гладким стволам, весело брызнуло на застывшие в утреннем безветрии макушки берез. И просветлел лес.

Снег под лыжами, снег, снег... Пластинчатый, рыхлый, рассыпчатый. И так ли уж он бел, как принято считать? Присмотрись внимательней, ведь под ногами у тебя белая радуга. Крохотные, незримые кристаллики снега, как бусинки росы, вспыхивают целыми ворохами искр — золотых,

изумрудных, малиновых. И замерли неподвижно, словно изумляясь несказанной красоте своей, сквозные купы деревьев, по-зимнему редкие прутики кустов. Взгляд не упирается, как летом, в зеленую непроглядь. Далеко и четко замечаешь вокруг самые крохотные детали, которых и не замечал раньше. Лучится, сверкает, переливается светом березка. И вдруг сквозь ажурную вязь ее ветвей замечаешь, как к бледно-васильковому небу примерз полупрозрачной льдинкой запоздалый и наивный серпик месяца.

Маленькая лесная полянка. Чего только не увидишь на ней — стоит только притаиться. Смахнешь варежкой снег с пня, высыплешь на круглый стол немудреные домашние гостинцы —

хлебные крошки, семечки, кусочки мяса. Двух минут не пройдет, как пожалуют в «лесной ресторан» пернатые посетители. Вот проворно сбежал по шершавой коре поползень. Бесстрашно сорвался со ствола, на лету схватил с пня кусочек мяса. И заторопились за ним желтогрудые синицы, нарядные хохлатые свиристели, снегири в неизменном своем красном жилете. И закачались под тяжестью птиц прямые гладкие ветки орешника. Пока он стоит застуженный, неживой; но пройдут считанные недели, и тронутся в нем соки жизни, просыплет орешник на синие мартовские тени на снегу золотую пыльцу с сережек.

А потом заплачут сосульки...

Б. ЧАЩАРИН