Юный Натуралист 1970-11, страница 37

37

в гнездо, поддерживая равновесие расправленными крыльями. Ее черный силуэт был отчетливо виден на фоне прозрачного неба. Птенцы наперебой что-то оживленно ей рассказывали, и мать была довольна: все три птенца на месте, даже самый старший, который затеял такую неосторожную игру с человеком сегодня утром.

Наступила недолгая летняя ночь. Лес погрузился в темноту. Густые черные тени легли на землю. Вот лунный свет неожиданно выхватил из темноты часть дороги, одинокий ствол березы и густые заросли папоротника.

Две таинственные тени бесшумно летали около гнезда. Иногда, приближаясь, они издавали свое звучное «у-у-у-у-ууууу», и птенцы возбужденно отвечали. Одна из птиц проникла в дупло и стала кормить птенцов. В это время прилетела вторая сова и уселась на суку. Она несколько меньше первой. Это самец. Держа в клюве мышь, он терпеливо ждет своей очереди, сидя на видном месте. Затем самка вылетает из дупла, подлетает к самцу, берет у него добычу и снова ныряет в дупло, а самец бесшумно скрывается. Через некоторое время в глубине леса, в низине, раздаются тревожные крики разбуженных птичек: сова продолжает охотиться.

И опять у сосны появился человек. И опять, как и утром, замолчали и попрятались птенцы. Но старые птицы в темноте действовали более решительно. Они метались среди деревьев, совершая стремительные повороты, головоломные зигзаги, и крик их был просто ужасен: «У-век-век-век-век». Затем следовали крики, похожие на скрип надломленного дерева или на вопль разъяренной сойки, и наконец грубый разбойничий свист.

Когда опасность миновала, в лесу еще долго раздавалось угрожающее «у-век-век», затем более спокойное «ква-ква», и наконец совы затихли.

В наступившей тишине зазвучала песня горихвостки. Шел третий час ночи. Подул свежий предрассветный ветер. Темная стена леса отделилась от светлеющего неба. А совы все еще продолжали летать с кормом к птенцам.

Но когда совсем рассвело, старым совам стало трудно охотиться в лесу. Откуда бы они ни появлялись с добычей, их преследовал целый хвост громко кричащих мелких птичек. Они провожали сову до гнезда, продолжали взволнованно вопить, пока та кормила птенцов. Когда же она вылетала из дупла, бросались врассыпную. И так каждый раз. В пять часов совы последний раз покормили птенцов и улетели в низину.

И сосна снова приняла свой обычный необжитой вид.

Через несколько дней под вечер из дупла вылетел самый старший птенец. Ему удался полет почти так же хорошо, как и взрослой сове. Но мать бесшумно лавировала между хитросплетениями древесных ветвей, а совенок то и дело с заметным шумом задевал за ветки. Может быть, это ему не понравилось, и потому он предпочел сесть на сучок дожидаться спасительной темноты.

Все было бы хорошо, если бы его не заметили дрозды, которые вообще довольно поздно укладываются спать. Пара рябинников, рассевшись на двух деревьях, подняли треск на весь лес. Совенок поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, в зависимости от силы долетавших до него звуков.

Раззадориваясь все больше и больше, дрозды прибегли к своему излюбленному способу борьбы. Не переставая кричать, один из «их стремительно понесся прямо на совенка. Пролетая над самой его головой, он когтями схватил птенца за перья. Легкие пушинки, кружась в воздухе, медленно опускались на землю. Каждый раз, когда разъяренный дрозд проносился над совенком, тот втягивал голову в плечи и зажмуривался.

Через два дня также под вечер покинул гнездо второй птенец, а еще через два — третий.

Гнездо опустело. Удивительное это было гнездо. Основу его составляло дупло черного дятла, которое тот выдолбил много лет назад. Но в дальнейшем древесина прогнила настолько, что внутри ствола образовалась обширная пустота с двумя входами. На дне не было никакой подстилки, если не считать погадок и помета птенцов, которые издавали такое зловоние, что привлекли целую стаю мух, не поленившихся залететь на такую высоту.

Зимой старую сосну спилили во время чистки леса. Может быть, совы следили за всеми событиями, спрятавшись в густых ветвях?

Ранней весной в том же лесу охотники слышали громкие их крики. Свойственная птицам привязанность к месту гнездования заставила их искать подходящее дерево неподалеку от старой сосны.

Совы снова нашли себе дупло черного дятла, но теперь оно помещалось на невзрачном обломке ствола березы с выгнившей сердцевиной. Над землей оно возвышалось всего на 5—6 метров, но одна деталь, видимо, примирила сов со скудностью обстановки: в этом просторном дупле было два входа.

Над сиротливо торчащим обломком березы совершали совы свой брачный полет. И самец и самка у сов наделены звучными голосами. Громкие звуки помогают им