Юный Натуралист 1971-06, страница 8

6

град. У них в саду свой виноградник. Ягоды уже наливались соком, становились прозрачными в темных точечках проступающих зерен. Он хотел сорвать гроздь, всего-то одну гроздь, но неожиданно вытянул из земли весь куст. И так легко, что сам удивился. Ну и перепугался он тогда, хотел даже поплотнее присыпать куст землей, да отец увидел, но совсем не рассердился, а только побледнел. В тот вечер дома только и разговоров было, что о филлоксере.

Позже в кружке он узнал о ней все: филлоксера — насекомое из отряда тлей. Живет только на винограде, поражая корни. На них образуются маленькие желтые пузырьки. Куст с виду совсем здоров и приносит плоды, а на корню уже сгнил. До сих пор еще не найдено верного средства борьбы с этим опасным вредителем. Но есть отдельные сорта лоз, не восприимчивые к филлоксере. На их корни прививают черенки местных сортов, и за такой привитый куст беспокоиться нечего: тут филлоксера бессильна.

Вот и в его «школке» росли привитые саженцы. Среди резных, будто с кружевом по краям, листьев виднелись зеленые щеточки соцветий. Саша подошел к крайнему кусту. От нежных цветов пахло свежеиспеченным хлебом.

— А завтра кто сюда придет? — он обернулся к учителю, но Генрих Георгиевич не расслышал вопроса, сосредоточенно подвязывал хрупкую лозу.

«Филлоксера, филлоксера», — думал Саша. По-разному представлялась она ему. То в виде огромной сороконожки, которых он терпеть не мог, то в образе малюсенького комарика: гудит, гудит, а где — не отыщешь.

Только теперь все страхи позади. Правда, пришлось повозиться, чтобы вырастить здоровую лозу. Началось все в 1968 году. Привез тогда из Одесского научно-исследовательского института виноградарства и виноделия Генрих Георгиевич двести черенков подвоя сортов «Репарио-Глуар». Смешными же казались в те дни кружковцы. Повсюду разыскивали пустые банки из-под сгущенного молока. Буфетчице школьной совсем надоели. Каждый день напоминали,

чтобы банки пустые не выбрасывала. А сколько столовых обошли в городе! Это ведь легко сказать — двести банок. Каждую землей надо было заполнить, саженец посадить не как-нибудь, а под углом в 45 градусов и чтобы глазок обязательно на солнце смотрел. Интересно выглядела в ту пору их школьная теплица. Почти половину ее занимала загадочная для непосвященных батарея белых жестяных банок, ощетинившаяся тонкими ствольцами виноградных черенков. Таким непосвященным был и Саша Дроздов. Все постигал с азов. Как сделать прищепку, чтобы больше было отростков? Для чего нужно ориентирование? Какие саженцы лучше оставлять при отборе?

Словом, многое узнал он в теплице, и, может, поэтому так легко было на плантации. Больше всего ему нравилась подрезка. Сколько раз видел Саша, как плачет виноградная лоза! Но миг этот, неповторимый в своей заманчивой потаенности, всегда волновал его. Прозрачная капля сока на подрезе говорит, что лоза набрала силу и, окрепшая, встречает щедрое летнее солнце. А потом цветы вот, как сейчас, жужжанье неугомонных пчел и полив, полив, полив.

«Интересно, кто придет сюда завтра?» — мысль эта не оставляла его, и он пошел вдоль рядка к Генриху Георгиевичу, стараясь шагать крупнее, чтобы не притоптать рыхлую землю.

Учителя Саша нашел на коллекционном участке.

— Вот он, янтарь наших краев, — задумчиво и вместе с тем радостно проговорил Дегтярев, показывая и на «школку», и на плантации выше по холму, и на высокие кусты винограда совсем рядом, которые отбрасывали плотную полосу тени. Будет осень. Нальется силой янтарь. И твой подрастет. Правда, пока плодов не будет. Зато долгая жизнь этой лозе.

А над Новороссийском кипело солнце. Бросало светлые брызги лучей на плантации. И каждый маленький лучик помогал лозе крепнуть. Придет время, и лоза Саши Дроздова даст янтарные гроздья!

В. АЛЕКСЕЕВ