Юный Натуралист 1971-07, страница 53

КРАСНОЕ КОАЕЧКО

(Окончание. Начало на стр. 35)

рожно в колечко просунул; оно пока свободно, а подрастет куличонок — в самую пору станет.

Так мы Кулю нашего и выпустили. Он спрыгнул с Вовкиной ладошки и горошиной покатился по берегу вдоль самой воды.

Прошла осень. Миновала долгая и трудная сибирская зима. Первыми принесли весну жаворонки. За ними прилетели длиннохвостые птицы-трясогузки, хохлатые кулики-чибисы и кулики-перевозчики.

Вернулся и меченный красным колечком кулик к знакомому нам заливу. С ним вместе появилась самочка. Они были неразличимо похожи. Оба в скромном песоч-но-буром оперении, подернутом бронзовым отливом. Только брюшко и шея безупречно белые, как первый снег, и ноги высокие и быстрые, зеленовато-серого цвета. Отличить Кулю можно было лишь по красному колечку на ноге.

Целый день кулики бегали в поисках пищи по оттаявшему берегу, вдоль узкой полоски воды, за которой лежали серые, еще не тронутые, ледяные поля залива.

Весной, когда еще не наступило тепло, тихо и пустынно у плотины. Это и обмануло куликов. Они построили здесь свое гнездо в ямке под кустиком ивы. С одной стороны пешеходная тропа спускалась к воде, с другой — грунтовая дорога от шоссе к заливу.

В ямку натаскали кулики сухих травинок. Оба приминали травинки, примеривались, хорошо ли будет сидеть в гнезде-ямке. Когда Куля увидел, что все готово, он сошел с гнезда, и на его место проворно уселась самочка и долго сидела и все не сходила. Куля убегал на берег, льда уже давно не было, кормился и возвращался, а самочка все сидела. Это было первое ее яйцо, и давалось оно трудно.

Со временем в гнезде-ямке появилось четыре яйца, положенных острыми концами внутрь, такой симметричной звездочкой.

Лето уже перешагнуло через самые длинные дни солнцестояния. Желтогрудые овсянки давно выкормили своих птенцов и снова пели вечерними зорями на большом кусте невдалеке. Молодые трясогузки, еще куцые и смешные, гонялись за родителями, подставляя всегда голодные, открытые рты — выпрашивая лакомство. Только Куля

со своей подружкой никак не могли высидеть птенцов, уж на очень шумном месте оказалось их гнездо с наступлением жарких дней.

Кулики насиживали по очереди, больше, правда, сидела самочка, а Куля кормился неподалеку. Беспокойство приходило с рассветом. К берегу приставали катера, подходили автомашины. И чем жарче стояли дни, тем больше людей шло к заливу купаться, загорать. Инстинкт самосохранения гнал птиц с гнезда. Кулик скрытно сходил с насиженных яиц и, хоронясь в поднявшихся травах, отбегал подальше, а потом взлетал.

Днем птицам помогало солнце, оно согревало яйца и не давало им совсем остынуть. Выждав, когда люди пройдут, самочка спешила вернуться, за ней летел Куля. И так весь день, только ночь приносила покой. А с утра все повторялось сначала.

Однажды в полдень случилось непоправимое. На дороге встретились два грузовых автомобиля. "Чтобы разъехаться, один свернул в сторону, и заднее колесо его проехало по гнезду. Самочка успела выпорхнуть, два яйца были раздавлены, третье откатилось далеко в сторону. Перепуганная самочка заковыляла, припадая на крыло, притворяясь раненой, чтобы обратить внимание на себя, отвести угрозу от гнезда. Но, на беду, какой-то человек отпустил свою маленькую охотничью собаку спаниеля. В тот же миг она увидела притворяющуюся самочку. В два прыжка спаниель настиг птицу, непомерно длинные уши его взмахнули, как крылья, а челюсти сомкнулись. Виляя обрубком хвоста, пес гордо подбежал к хозяину и положил у его ног комок измятых перьев — все, что осталось от маленькой самочки кулика-перевозчика.

Когда Куля вернулся, помятая трава уже поднялась и закрыла следы трагедии. В гнезде-ямке под кустом лежало единственное яйцо, оно еще хранило живое тепло погибшей самочки. Куля старательно прикрыл его своим телом.

Теперь Куля реже покидал гнездо. Он беспокоился, только когда люди проходили по ближней тропке. Бесшумно поднимался и, скользнув на другую сторону куста, незаметно отбегал в сторону и хоронился недалеко в тени густых трав.

Входил Куля всегда с противоположной стороны, через куст. Неслышно скользнув, он садился на гнездо, и тогда был виден только его черный и внимательный глаз.

Последние два дня Куля совсем не сходил с гнезда. При приближении людей, замирая от ужаса, но не смея уйти, он только поджимал голову, готовый вспорхнуть каждую секунду.

Ранним утром птенец заколотился в яй