Юный Натуралист 1972-02, страница 28

26

Вулкан—это приключение

оей первой любовью стал вулкан Нирагонго в Восточном Конго.; В 1949 году я пустился к нему без всякой подготовки и чуть было не умер от жажды возле озера Рудольфа.

Первый визит к Нирагонго был мимолетным. Я чувствовал, что мне просто необходимо будет вернуться к этому огнедышащему сердцу Африки. И не только.для того, чтобы полюбоваться редкостным зрелищем. Я надеялся, что мне удастся взять на анализ образцы базальтов и провести спектрограмму кипящей лавы.

На всей Земле было одно только место, где в кратере лежа/о лавовое озеро — вулкан Килауэа на Гавайях. В течение сорока лет американцы проводили там наблюдения. Однако к пятидесятому году вулканический источник магмы в Килауэа иссяк. Оставался Нирагонго.

Этот район представлял собой во многих отношениях загадку. По соседству здесь высятся два действующих вулкана — Нирагонго и Ньямлагира. Было замечено, что они начинают извержение то одновременно, то по очереди. Питаются ли они из единого источника? Существует ли подземный канал |иежду двумя конусами? На все эти вопросы могла дать ответ лишь экспедиция.

Нашей стартовой площадкой был городок Гома на берегу озера Киву. Из окна дома, где я жил, был ясно виден величественный конус Нирагонго, вознесшийся на три с половиной тысячи метров. Казалось, он совсем близко, рукой подать...

Мы расселись в два дребезжащих грузовика и без осложнений проехали 50 километров, отделявших Гома от подножия горы. Добираться до вершины Нирагонго нам пришлось слоновьей тропой.

Подсвечивая осторожно фонариком, мы почти бежали, то и дело попадая в рытвины. Естественно, слоновья тропа никак не напоминает шоссе. К тому же нам надо было во что бы то ни стало пройти саванну до наступления зари и скрыться в лесу. Шум, раздавшийся слева, заставил нас разом остановиться. Проводник шепнул мне: «Тембо» («Слон»),

Мы двинулись, осторожно ступая, а четверть часа спустя были уже под кроной деревьев.

Подножие Нирагонго вознесено на полтора километра над уровнем моря.'Его бороздят там и тут потоки застывшей лавы. Мы шли цепочкой. Влага настолько пропитала мхи, что даже в сухой сезон почва хлюпала у нас под ногами, а мокрые лианы закрывали небо. Временами казалось, что мы идем по морскому дну между колышущимися водорослями. От деревьев шел резкий запах камфары. Эти десяти-, двенадцатиметровые громадины с узкими темными листьями оказались вереском — гигантским вереском, словно порожденным фантазией сказочника.

Вересковый лес тянулся примерно на три тысячи двести метров над уровнем моря. Выше он уступал место более странной растительности — древовидным крестовникам и покрытым пушком гигантским лобелиям с торчащими цветоносными стержнями. Еще выше — лишь пучки травы цеплялись за сырые выемки в каменистой почве. Потом пошли только голые камни.

Приходилось внимательно смотреть под ноги: мы шагали теперь по застывшему потоку лавы. Вновь входим в облако. Ватная тишина заволакивает мир, виден лишь размытый силуэт идущего впереди товарища.

Так, продвигаясь почти вслепую, мы с удивлением обнаружили, что пришли на место: конус вдруг оборвался и круто нырнул вниз, исчезая в сероватом месиве.

Облачность держалась, и нам ничего не оставалось, как залезть под брезент.

Мы ждали уже несколько часов. Изморозь покрыла брезентовые стенки нашего дома. Луи Термоз с невозмутимым спокойствием опытного восходителя пытался разжечь примус, который сопротивлялся этому как мог. Наконец один из африканцев разжег костер, и' мы приготовили типичный «высотный завтрак»: суп из пакетика, каша, ветчина и сушеная говядина в одном котелке.

Словно под действием тепла от нашего костра, туман сполз, и над нами открылось голубое небо. А через несколько минут очистило весь гигантский кратер. Его стены круто уходили на восемьсот футов вниз, упираясь в кольцевую платформу. Я знал, что ниже находился ровный колодец. Оттуда выходил сейчас султан ржавого дыма. Изумительное зрелище!