Юный Натуралист 1972-02, страница 4

2

бирались охотно и без раздумий. Всюду им надо побывать, в глухих боровых уродищах, на полевом раздолье, в деревушках, на большаках и проселках обширного псковского края!

А командир, учитель истории Николай Семенович, как и полагается командиру, возглавлял цепочку путешественников; и Андрей, посматривая на него преданно, думал о том, что Николай Семенович всегда выбирает неожиданные маршруты. Такие, чтобы на пути попадалось поменьше шляхов и дорог, чтоб идти лесами, идти и ориентироваться по компасу. И чаще всего именно такой неожиданный, неудобный, на взгляд, маршрут приносит находки им, красным следопытам, те находки, которые пополняют школьный музей: тронутые ржавчиной каски, солдатские котелки, а то и крапленные малахитом снарядные гильзы. И порою документы тех, кто числился пропавшим без вести. И еще, направляясь неизведанным путем, встречаясь в лесных деревеньках со стариками, помнившими лихолетье, удается узнать в подробностях, где и как проходили бои, где были захоронены безымянные бойцы. Вот однажды дед Семенов из деревни Березка поведал им о беспримерном подвиге солдата, который в 1941 году один принял бой со сворой наступавших фашистов. До последнего патрона сражался советский боец, положил немало гитлеровцев в перестрелке. Он знал, что не уцелеть ему перед лавиной фашистов, но до конца стоял за родную землю, за эту деревеньку Березка, за речушку Кебь. За Родину! И когда пал герой в неравном бою, дед Семенов тайком, ночью, захоронил бойца на берегу Кеби. Столько лет прошло с того времени, что дед и не помнил в точности, на какой пяди земли он схоронил бойца. А они, следопыты, принялись отыскивать захоронение. И отыскали. И узнали имя бойца. И вернули его подвиг стране, его имя — родным.

— Вот и Вавулины горы! — прервал размышления Андрея его приятель Миша Савельев.

— Красота, Миша! — вырвалось у Андрея, когда он оглядел восторженными глазами холмы, поросшие кустарниками, взлобки, возвышения и отлогие спуски, низины. Вавулины горы!

И, влюбленным взглядом окидывая местность, Андрей продолжал думать о прежних походах, обо всем, что стало открытием их, следопытов. Ведь они и вправду солдаты, разведчики, если удалось разведать, открыть столько неизвестного ранее и происходившего во время войны здесь, на древней русской земле. Вот, например, они знали, что в псковских лесах действо

вали 13 партизанских бригад, о которых собран большой материал в областном и районных краеведческих музеях. А о 7-й Ленинградской бригаде было известно совсем немного. И сколько многодневных походов было проведено по местам стоянок и боев этой бригады! Зато история бригады, и как возникла бригада на базе уцелевшего отряда, и какие боевые операции прославили партизанское племя, и где теперь ее бывший командир Владимир Алексеевич Алексеев и комиссар Александр Федорович Майоров — все обрело свою жизнь в летописи школьного музея.

Меж тем подошли они к строгому обелиску. И Андрей вспомнил, что и сами они, маленькие солдаты, возвели десять обелисков своими руками. Сначала, конечно, определяли со слов местных жителей приблизительные места братских захоронений? потом удавалось найти, кто же они, безымянные славные защитники Советской Родины. По шестидесяти адресам из школы-интерната № 2 были направлены печальные вести: ваш сын, брат, отец не пал безвестно, мы помним о вашем сыне, брате, отце, мы возвели обелиск над могилою вашего сына, брата, отца.

Да, каким торжественным и скорбно-траурным был тот день, когда закончили возведение обелиска в деревне Сетино, когда съехались в Сетино бывшие партизаны, воины, когда прибыла воинская часть, когда оркестр протрубил вечную славу героям и ружейный салют отдался еще одним напоминанием военного грохота над полями и дорогами, над русскими березами!

Осенние дни в здешних краях переменчивы: то поманят летним почти солнцем, то нагонят осеннюю беспросветную хмарь. И Андрей даже и не уследил тот миг, когда небо заполнилось наволочью туч. Даже запахло, кажется, сыростью. А путники все шли да шли, как и полагается маленьким солдатам.

Как и все, Андрей знал, что путь к оборонительной линии «Пантера» будет нелегок: протяженностью до ста километров, линия эта пересекла и леса, и болотистые чащобы.

Как раз и начались вскоре непролазные, казалось бы, места. Мелколесье, кустарники, пружинящие кочки под ногами, коричневатая вода. И хотя идешь по следу Николая Семеновича, который шестом прощупывает сокрытое водою дно, все равно то и дело оступаешься, с трудом выдираешь ноги из болотной почвы, и порою не спасают даже резиновые сапоги: из-под ног подобием скачущих лягушек вырывается грязь, обдает одежду. Да и что беречься, если как раз тут, в гиблых местах, и застал их дождь! Дождь густой, осенний,