Юный Натуралист 1973-08, страница 3

ского хозяйства и источников пищи), использование древесины, коры, листьев распределено таким образом: 51 процент идет на строительство (это также мебель, фанера, спички), 31 процент — на производство бумаги, 7 процентов — все еще топливо, остальные одиннадцать отданы на откуп химии. Она помогает получить смолу, деготь, канифоль, древесный спирт, скипидар, эфирные масла, лекарства и многое другое.

Наша страна — крупнейшая в мире лесная держава. Более четверти лесов мира находятся в СССР. Но еще удивительнее тот факт, что в настоящее время, оказывается, используется, эксплуатируется лишь половина наших лесных угодий. Другая же половина (конечно же, речь идет о лесах Сибири) остается нетронутой. Такие леса называются первобытными. Потому-то академик Анатолий Борисович Жуков и считает, что тайга — своеобразная целина. В том смысле, что берем мы от нее пока немного, меньше чем могли бы. А ведь здесь 80 процентов всей древесины страны, каждый год можно собирать в тайге сотни тысяч тонн кедровых орехов, ягод, грибов.

Чтобы узнать, как наши ученые берегут и умножают лесные богатства, я сел на самолет и полетел в Красноярск, город на Енисее. Здесь находится Институт леса и древесины имени В. Н. Сукачева (сокращенно ИЛиД). Сотрудники института рассказали мне о лиственницах и пихтах, соснах и кедрах, об их злейших врагах — прожорливых гусеницах и коварных жуках, о спасительных микробах, о самоотверженной борьбе за здоровье лесов Сибири.

Красива сосна, прославлена в песнях березка, но с царицей тайги — лиственницей им не сравниться. Богатырский рост, неповторимый наряд, по крепости лиственница почти не уступает дубу, не гниет ни в земле, ни в воде.

Вынослива. Приживается на скалах, растет в болотах, не боится ни морозов, ни мерзлоты. Даурская лиственница дает побеги даже от корней и пней. Вот и получается: почти 40 процентов лесов нашей страны — это лиственница: сибирская, Сукачева, даурская и другие. Могуча, неприхотлива.

Но есть у нее страшный враг — сибир ский шелкопряд. Эту восьмисантиметровую, жирную, волосатую гусеницу, объедающую хвою на деревьях, знают давно.

Нашествие шелкопряда страшнее таежных пожаров. В 1928 году К. А. Казанский, обследуя очаг массового размножения вредителя, писал: «Куда только хватит глаз, везде и всюду гусеницы, становится жутко от такого громадного их количества. Невольно признаешься в своей беспомощности отвратить это бедствие».

Вред, причиняемый народному хозяйству сибирским шелкопрядом, огромен. Допустим, в тайге решили построить леспромхоз. Затратили миллионы рублей: построили дороги, поселок, электростанцию, железную дорогу провели. И все это делали в расчете: леса хватит на 10—15 лет. И вдруг сибирский шелкопряд за два-три года превращает цветущие леса будущего леспромхоза в сухостой (в Сибири такие места называют шелкопрядниками).

Сейчас, в век химии, авиации (даже слово есть новое — химавиация), можно ли победить сибирского шелкопряда? Можно, но победа дастся дорогой ценой.

Химия — крайнее средство, радикальное. Нечто вроде ампутации. Она подчас убивает без разбора и своих и чужих. В этом отношении гораздо перспективнее биологические методы борьбы.

Муравьи, божьи коровки, славки, пеночки и другие птицы — верные союзники в борьбе с вредными насекомыми. Но против сибирского шелкопряда и они пасуют. Скажем, кукушка в день может съесть максимум 15 гусениц. Для миллионных полчищ это блошиный укус. Как же быть? Ученые позвали на помощь микробиологию.

Еще в начале нашего века русские ученые И. Мороз и И. Васильев писали о случаях поголовного вымирания сибирского шелкопряда от неизвестной болезни. И. Мороз проделал эффектный опыт: колол иглой больную гусеницу, затем той же иглой — здоровую, и здоровая погибала.

Но найти, выделить болезнетворный микроб — очень сложно. В этой области многое сделал Азат Баласанович Гукасян— доктор биологических наук, профессор, заведующий единственной в стране лабораторией лесной микробиологии (в ИЛиД).

Нужные виды микробов находят в почве, погибших гусеницах. Затем микробов выращивают на специальных питательных средах. Бацилла Гукасяна другим блюдам предпочитает смесь сусла агара с картофелем. Чтобы только узнать это меню, пришлось провести тысячи опытов, а удачными были лишь десятки. Искали не один месяц днем и ночью.

Тернист был путь. Исследования начались