Юный Натуралист 1973-11, страница 15

звкэ

В ОЖИДАНИИ

Последние дни поздней осени. Давно прошел листопад. Деревья, запылавшие месяц назад теплым желто-красным огнем осеннего пожара, догорели тускло и тихо. Леса сурово потемнели в ожидании перемен. Даже в чащобах молодого ельника — сухая зеленая тьма.

Зачастили дожди, и легли туманы в низины над ручьями, расстелились по жнивью и по лесным полянкам.

С холодами из стынущего болота вырвался с кликами последний журавлиный косяк, и все опустело. Лишь иногда появлялись ястреба, но, посидев на проводах, высоко подняв плечи, как в казацких бурках, или обыскав брошенные копны соломы, куда-то исчезали.

По утрам становилось все холодней и неприветливей. Встрепенувшуюся зарю закрывало облаками. День быстро угасал.

Первыми заморозками подсушило землю, выветривая последние полевые запахи: от конопляников, от сырого жнивья, от соломенных стогов. Подмерзлыми лужицами заблестели черно-холодные дороги.

Скоро время первопутка. Уже отклуби-лись густо-дремучие, сонливые туманы. Небо поседело, словно проморозилось. Тучи неслись быстро, дымясь и пыля снежной мглой, вздрагивая сивыми гривами. Они кружили, маячили, терпеливо выжидая урочного срока, чтобы вереницей выползти из-за горизонта и в одночасье, навалившись ледяной тяжестью, навсегда замкнуть небо.

С. Пискунов

ЗАБИЯКА

Он живет где-то поблизости от нашего дома. Я его знаю с прошлого года. От своих собратьев он отличается черной половинкой клюва и петушиным нравом. Познакомились мы с ним так.

Однажды — а это было в теплый день сентября — я вышел во двор. И вдруг из-за угла выкатилась дерущаяся воробьиная стайка, похожая на клубок. Я непроизвольно сделал шаг в сторону. В этот момент, как по команде, серая кричащая масса вспорхнула вверх и скрылась. А на земле как ни в чем не бывало остался растрепанный, весь в пыли воробей. Злые бусинки его глаз воинственно глядели на меня, а сам он всем своим видом как бы говорил: «Я и тебя не боюсь!»

Я удивленно посмотрел на это злое создание и заметил рядом с ним кусочек

белого хлебного мякиша, затасканного и грязного. Воробей несколько раз косо взглянул в мою сторону, прихорошился и, выпрямившись, стал громко и хвастливо чирикать. Через минуту птаха, даже не взглянув на хлеб, с таким трудом отвоеванный, смешно подпрыгнула и улетела.

Прошло с полмесяца. В один из пасмурных дней, шагая по тропинке к дому, я услышал чириканье воробьев и редкое карканье вороны. Воробьиная стая настойчиво пыталась отобрать у старой вороны, сидевшей на крыше сарая, кусочек вареной картошки. Серые разбойники, словно маленькие торпеды, молнией проносились над вороной, не давая ей подняться, а знакомый воробей ухитрялся пролетать у самой картошины, норовя столкнуть ее с крыши. Ворона крутила головой в разные стороны, пугая наглецов.

Скоро вороне надоели настойчивые атаки, и она улетела. Воробьи тут же разлетелись в разные стороны, только наш знакомый, сидя на краешке крыши, долго еще что-то кричал.

Как только наступили холода, воробей исчез. Я уже подумал, что он погиб в очередной драке.

Как-то, насыпав в кормушку хлебных крошек, я занялся колкой дров. К кормушке никто не прилетал, потом появились сразу три воробья, затем еще и еще. И вдруг, громко чирикая и распушив хвост, к кормушке грозно подлетел знакомый воробей. Усевшись на крыше дровяника около самой кормушки, он сердито чирикал на своих собратьев, подлетая, клевал то одного, то другого. Возмущенные птицы вдруг поднялись и всей стайкой набросились на забияку. Что тут началось! Образовалось живое колесо, которое крутилось то в одну, то в другую сторону. Я махнул рукой, и воробьи с молниеносной быстротой разлетелись. На земле неживым комочком лежал храбрый воробей. Он, кажется, не дышал. Я осторожно поднял его и принес домой.

Через несколько дней постоялец уже летал по квартире, стучал клювом по стеклам, громко чирикал. Взгляд его чуть-чуть потеплел, но стоило ему увидеть через окно своих собратьев, маленький хохолок на его голове вдруг приподнимался, глаза-бусинки становились темными и холодными, и чирикал он сердито и требовательно.

Недели через две мы решили его выпустить. Некоторое время воробей сидел на моей ладони, затем, чуть присев, вспорхнул и скрылся за углом дома.

В. Козлов

СТРАННЫЕ РЫБКИ

Мы с доктором, моим кубинским другом, нередко вместе выезжали на подводную охоту.

Сплошь и рядом мы собирались у доктора дома обсудить наши удачи или чаще ошибки. И всякий раз, прежде чем пригласить меня в свой кабинет-библиотеку, друг входил туда первым, а я оставался за дверью. Однажды я поспешил и увидел, как доктор накидывает покрывало на какой-то ящик.

— Ты что, Фернандо, прячешь под покрывалом?

Доктор сделал многозначительное лицо и пригласил тихо подойти к ящику.

— Не двигайся и ни слова не говори, — прошептал он и откинул накидку.

Ящиком оказался аквариум довольно

внушительных размеров. В нем среди зарослей подводных растений плавали разноцветные рыбки — очень плоские и очень круглые. Доктор бросил в аквариум корм, и рыбки осторожно стали подниматься к поверхности.

В это время в комнату вбежал сынишка моего друга. Я резко поднес вытянутый палец к губам. Этого оказалось достаточно, чтобы рыбки в дикой панике сорвались с места, ринулись к противоположной стенке аквариума и с отчаянием самоубийц стали колотиться о стекло.

Доктор быстро набросил на аквариум покрывало и сказал:

— Беда! Для одной из них это обязательно кончится плохо. Только тогда остальные успокоятся.