Юный Натуралист 1975-01, страница 55
53 ся к бою. Не успеет еще щенок и носа в комнату просунуть, она его цап за нос острыми когтями. А тот со страху убегает назад. Так-то вот. Против такой Мишкиной логики мне нечего было возразить. Через неделю-пол-торы от мышей остались одни воспоминания. Щенка мы не имели, а потому уже вскоре Белогрудка перестала тревожиться и ходить в атаку на открывающуюся дверь кухни. В. Васильев ЗЕЛЕНУШКА В зоомагазине, что на Старом Арбате, я купил клетку. Стояла та пора, когда можно было видеть по утрам голубое небо, и матовые от легких утренних заморозков крыши, и ледок на лужах. Время шло. Пустая клетка стояла дома. В зоомагазине, куда я заходил после работы по дороге домой, вольеры почти всегда бывали пусты. Изредка в них прыгали попугаи. Но я все еще не решался, какую птицу купить, чтобы она жила дома. Однажды в вольере увидел незнакомую мне птицу. Плотно сложенная, воробьиного размера птица с довольно толстым клювом, зеленовато-серая, с желтой грудью и с желтыми пятнами на крыльях и по бокам хвоста, на вид очень спокойная и самостоятельная деловитая зеленушка. С поспешностью, как это часто бывает, когда человек долго собирается что-то сделать и все медлит, а сделать нужно, и наконец он решается и делает задуманное дело, я приобрел зеленушку. Зиму Зеленушка, как я ее и назвал, жила спокойно. Она деловито щелкала коноплю и подсолнухи. Когда выпадали солнечные дни, Зеленушка была особенно возбуждена. И тогда из клетки раздавались трели, очень напоминающие канареечные и заканчивающиеся протяжным, как бы урчащим, низким возгласом «вжж» или «жжиу»... Длинная и пасмурная московская зима прошла незаметно, без особых приключений. Несколько раз ездили за кормом для Зеленушки. Покупали ей подсолнухи и коноплю, давали рубленые яйца. Меняли воду. Чистили клетку. Зимой за Зеленушкой наблюдать приходилось мало. Еще затемно все уходили из дому — кто на работу, кто в школу. Известно, зимой дни коротки, и, когда мы возвращались домой, на дворе стояла уже непроглядная ночь, а при электрическом свете птица вела себя вяло. Она больше отсиживалась на жердочке. Зеленушка казалась спокойной. Она чувствовала себя уверенно и безбоязненно. Принимала корм из рук. Изредка разрешала себя погладить. Эта маленькая вольность по отношению к ней нисколько, по-видимому, ее не тревожила — скорей она принимала ласку людей как должное. Пусть, мол, себе позабавятся. Меня эти люди не обидят, а для них будет маленькая радость. С приближением марта, когда дни становятся продолжительнее и чаще светит солнце, Зеленушка преобразилась. Появилась грациозность, легкость в движениях, лучистая радость в оперении. Птица расцвела неброской красотой первого подснежника. Вся она засветилась своей зеленовато-желтой грудкой, словно сменила скромный повседневный наряд на новое праздничное платье. Было видно, что ей очень хочется на волю, И тогда я стал подготавливать своих домашних к тому, что, как только растает снег, Зеленушку надо выпустить. Как-то в мае мы с сыном отправились на Поклонную гору, в молодые посадки будущего парка. Искусственные ряды лиственниц уже засветились зеленью мягких пушистых иголок. Вдоль оврага, разрезающего Поклонную гору, росли березы. Они выпростали из почек клейкие листочки. Прошлогодняя трава пробивалась новой зеленью. Однако временами ледяной ветер с шорохом налетал на гору, протискиваясь сквозь ряды посаженных деревьев. Несмотря на яркое солнце, было зябко. Но, как только затихал вегер, снова становилось тепло. Весеннее солнце припекало спину, затылок. Небо было голубое, очень высокое. По нему пробегали легкие облака. На краю оврага росла береза. Еще легкая прозрачная зелень покрывала ее ветки. Мы присели на солнцепеке и стали смотреть на дерево. На ветке сидел соловей и среди белого дня выводил звонкие свои трели, всем трепетным существом радуясь весне, солнцу. Наша Зеленушка, почувствовав свободу, заволновалась. Мы посадили ее на ветку молодой лиственницы, постояли немного, пожелав ей счастливого лета, и пошли было, но Зеленушка полетела за нами. Она все летела возле нас, то опускаясь совсем низко, то отлетая в сторону, то снова приближаясь к нам. Казалось, она не хочет с нами расставаться или же хочет по-своему, по-птичьи отблагодарить за то, что ей было хорошо с нами зимою, а теперь вот большое, мол, вам спасибо, что даровали малой птахе свободу. А. Трофимов |
