Юный Натуралист 1975-03, страница 37

34

колебался — не переоцениваю ли я свои возможности?

Среди многочисленных бутылок с сосками, которые я привез с собой, не оказалось ни одной, из которой можно было бы поить малышей. Пришлось применить старый, испытанный трюк — наматывать на конец спички немного ваты, мочить ее в молоке и давать детенышам сосать.

Вначале малыши, вероятно, приняли меня за некое чудовище, которое пытается погубить их. Они сопротивлялись, как только я пытался кормить их; пищали и каждый раз, когда я всовывал спичку с ватой в их рты, отчаянно выплевывали ее. К счастью, детеныши быстро разобрались, что в вате есть молоко. С тех пор они больше не причиняли мне хлопот, лишь сосали с такой старательностью, что вата зачастую вместе с кончиком спички разделяла судьбу молока и исчезала в их животах.

Я держал мангустов в небольшой корзинке около своей постели. Это место было наиболее удобным, потому что мне приходилось вставать среди ночи, чтобы покормить их. Примерно неделю мальгши вели себя хорошо. Большую часть дня они лежали в невероятных позах в своих постелях из сухих листьев, их вздутые животики рельефно выделялись, а лапки непрерывно подергивались. Только во время кормления детеныши приходили в движе ние,* ползали кругами друг за другом по корзинке, громко попискивая и налезая один на другого.

Вскоре у маленьких мангустов прорезались передние зубы. Теперь они стали хватать вату самым отчаянным образом. Ноги их окрепли, и малыши все с большим нетерпением стремились познакомиться с миром, который лежал за пределами их корзины.

Время их первого дневного кормления совпадало с тем, когда я пил в постели свой утренний чай. И бывало, я вытаскивал мангустов из корзины и сажал к себе на постель, чтобы они могли побродить по ней. Однажды утром, когда я спокойно потягивал свой чай, маленький мангуст обнаружил мою голую ногу, высунувшуюся из-под одеяла, и, видимо, решил, что, если он укусит большой палец достаточно сильно, из него может политься молоко. Он вонзил в меня свои острые, как иголки, зубы и мертвой хваткой зажал их, а его братья, думая, что опоздали на раздачу пищи, немедленно присоединились к нему.

Случай с ногой был только первым эпизодом из богатого запаса беспокойств и тревог, которые мангусты приготовили для меня. Очень скоро зверьки стали такими надоедливыми, что я вынужден был назвать их Бандитами.

Росли детеныши быстро. Как только у них прорезались зубы, я стал давать им яйца и немного сырого мяса. Пили они по-прежнему и молоко. Зверьки были такими ненасытными, что вся их жизнь превратилась в один бесконечный поиск пищи. Казалось, они все предметы считали съедобными, если только немедленно не убеждались в обратном.

Одной из первых вещей, которую они превратили в закуску, была крышка от собственной корзины. Расправившись с «ей, мангусты вылезли наружу и отправились в инспекторский поход по лагерю. К сожалению, с безошибочной точностью они направили свои стопы именно в то место, где могли принести максимальный вред в. минимально короткое время: в хранилище запасов продовольствия и медикаментов. Прежде чем я нашел беглецов, они прогрызли дюжину яиц и, чтобы оценить качество, выпачкались в их содержимом. Они «схватились» с двумя связками бананов и явно выиграли эту битву, о чем красноречиво говорил внешний вид бананов. Пройдясь смерчем по фруктам, они двинулись дальше и уничтожили две бутылки с витаминизированным экстрактом. После этого, к своему великому восторгу, мангусты обнаружили два пакета с борной кислотой, которые немедленно растрепали. Белый порошок рассыпался по всему полу, а изрядное его количество налипло на их пропитанный яичным желтком мех. К тому времени, когда я добрался до зверьков, мангусты собирались напиться чрезвычайно едкой и ядовитой дезинфицирующей жидкости, и только в последний момент я успел схватить их.

Каждый из детенышей был похож на какое-то необычное украшение к новогоднему пирогу, с мехом, затвердевшим от борной кислоты и яичного желтка. Понадобилось не менее часа, чтобы отмыть озорников, после чего я посадил их в просторную и более крепкую корзину, питая надежду, что теперь все будет в порядке.

Мангустам потребовалось два дня, чтобы прогрызть и эту корзину. На сей раз они решили нанести визит всем животным моей коллекции. У них вышла очень приятная прогулка по лагерю вдоль клеток, около которых всегда валялись объедки.

В то время у меня жила большая обезьяна необыкновенной красоты, которую я называл Колли. Это была абиссинская гве-реца — одна из наиболее красивых африканских обезьян. У этих животных угольно-черный и местами снежной белизны мех свисает длинными шелковистыми прядями по всему телу наподобие роскошной шали. Очень длинный пушистый хвост то* же черно-белый. Колли была довольно глупым созданием и все свободное время