Юный Натуралист 1975-11, страница 57

55

животик почистил. Осмотрелся. Хвост трубой, и снова в дупло. Шустро, споро.

— Эко смел! А ведь уже бит был, хвост-то общипан, да и уши пообкусаны, — усмехнулся в белоснежные усы Поливода. — Ни стыда, ни совести. А глазенки-то бегают, как у воришки. Ить до кедра полета шагов. М-да.

И снова цокала и бранилась белка, била лапками по дереву, дергала пушистым хвостом. Это уже нарушение тишины. А что делать?

Белка не убежала в кедрач, что темной массой стоял на той стороне ключика, а затаилась под валежиной.

— Будет скандал. Проучит нахаленка, — уже похохатывал дед.

Бурундук не ожидал подвоха, так же нагло влетел в чужую квартиру, наворовал орехов — и домой. А тут и хозяйка, хвать воришку за гривку и давай трепать, лапками волтузить. Писк. Визг. Посыпались орехи изо рта. Еле вырвался от белки бурундучишка. Помятый, с укороченным хвостом, очертя голову влетел в свое убежище.

Три дня мы корневали, а когда приходили в лагерь, то первым делом начинали посматривать на норку нахаленка. Белка же продолжала работать: носила и носила орехи кедровые в свое дупло, развешивала на ветках для просушки грибы.

— Кажись, пропал, — вздохнул дед Поливода с нескрываемым сожалением. — Жалко. Однако поделом, заслужил свое. Не зарься на чужое добро. Так тебе и надо! — уже гремел Поливода, чтобы скрыть свою жалость к нахаленку. — Мало тебе шишек! — и замолчал. Из норки показалась мордашка нахаленка. Он, будто ничего и не случилось, выскочил на пень, почистился, помылся лапками, цвиркнул, мол, жив, еще повоюем, тут же метнулся к дуплу. Влетел на ствол липы и закрутился, забе

гал то вверх, то вниз, замер, будто о чем-то раздумывал, резво прыгнул на землю и побежал в кедрач.

Дед Поливода подкрутил усы, я облегченно вздохнул.

— Ну вот, кажись, урок не пропал зря. Малый-то ничего, только не делом занялся. Больше не будет полошить тайгу, — ворчал он, собирая свою котомку.

И я видел, что действительно они будут жить тихо и мирно, обоим хватит места на земле. Бурундук пробегал мимо белки, белка, занятая делами, как и бурундук, больше не обращала внимания на нахаленка.

В тайге снова тишина. Призывно свистели рябчики, надрывно кричал изюбр, с громким уханьем бросился от нас медведь. Тишина.

Сопки источали жар, сопки дышали, как живые, теряла осенний наряд тайга.

И. Басаргин

КОСАРЬ

Американских пищух иногда называют скальными кроликами, или кричащими зайцами, хотя в действительности они ни зайцы, ни кролики, а только их двоюродные братья. У них короткие закругленные уши, маленький хвостик, которого и не видно, и самые обыкновенные задние ноги, а не длинные, как у кроликов. Пищухи быстро бегают, снуют, петляют, но никогда не прыгают. И почти постоянно «лают», своеобразно кричат. Так они предупреждают об опасности или просто разговаривают друг с другом, толком же так никто и не знает зачем.

Пищухи — маленькие зверьки. Шерстка у них мягкая, коричневатая или серовато-желтая, несколько светлее на брюшке. Они живут только в северном полушарии, в основном в высокогорной местности, на западе Северной Америки и Центральной Азии. Зверьки были обнаружены на Эвересте на высоте около пяти тысяч метров.

Их любимое местожительство — расщелины и пустоты каменистых осыпей, где легко прятаться. Враги пищух — медведи, койоты, ласки, орлы и соколы.

Мало еще известно о том, как эти зверьки размножаются.

Ясно только, что малыши рождаются несколько раз за лето и каждый раз по три-четыре детеныша и что малыши очень быстро становятся самостоятельными.

Эти зверьки — ветегарианцы, они едят траву, листья и стебли высокогорных цветов н небольшие зернышки. Все пищухи — ко