Юный Натуралист 1975-12, страница 19

18

тотчас слышится шелест крылышек, и непоседливая пичужка смело опускается к нему на плечо.

«Чер-чер-чержж|» — тихонечко щебечет она, как бы по секрету, на ухо сообщая своему другу какую-то лесную новость, а потом перепархивает в прутяную клетку, которая подвешена на лосиный рог. Там, в корытце, насыпаны конопля, подсолнух, лежит кусочек несоленого сала. Да разве сыщешь в лесных чащобах такое лакомство? И, расторопно орудуя то клювиком, то коготками, Синек приступает к завтраку, а Демьян, озарившись улыбкой, принимается читать мораль:

— Намерзлась! Проголодалась! Ведь который раз толкую: в непогодь переночуй в хате. Но нет же, все по-своему вытворяешь. Ну смотри, непоседа! Так и до беды нехитро допрыгаться.

Слушая Демьяна, я усмехаюсь и думаю: «Как же надо любить родную природу, сколько надо иметь доброты и щедрости душевной, чтобы вот так бескорыстно и нежно дружить не просто с кошкой или собакой, а с лесным дикарьком — крохотной синичкой?»

П. Стефаров

Сиротка

Я шел на лыжах по руслу таежной речушки. День был тихий, солнечный. Легкий мороз приятно щекотал ноздри. В эту пору как-то грустно и неуютно в лесу. Звери и птицы устремляются ближе к человеческому жилью. На рыхлом снегу изредка попадаются следы горностая и колонка. Пройдя километра три по извилистому ложу реки, я увидел вблизи от берега небольшую полынью. Она была около метра в диаметре. Сквозь метровую толщу воды на дне водоема виднелся воронкообразный ключ, из которого пузырьками извергались струи прозрачной синеватой воды. «Наверное, выдра облюбовала эту купель», — подумал я. Но, присмотревшись внимательно, увидел на кромке льдины следы водоплавающей птицы. Эти следы, несомненно, принадлежали какой-то нырковой особи. Но какой? Размышляя над этой загадкой, я подошел к берегу и палкой постучал по наклонному прибрежному льду. Так и есть. По звуку подо льдом чувствовалась шустота. Там, в образовавшихся лабиринтах, где относительно тепло да и кормов, должно быть, достаточно, жила утка. «Но что эта за смелая птица и какая причина принудила ее остаться на зимовку в суровом краю?»

Облюбовав на противоположном берегу речки место среди густых зарослей подроста, я разгреб ногами снег и, наломав сухих ветвей, разжег костер и начал упорно ждать. Прошел час, другой, а загадочная птица не показывалась в майне. Допив чай и уложив термос в рюкзак, я решил возвращаться к большаку. И тут неожиданно увидел на кромке майны спокойно стоящего крохаля. Черноголовый, с длинным узким красным носом, белой грудкой и боками, крохаль ощипывался, охорашивался, время от времени внимательно осматриваясь вокруг. Так вот ты какой, герой-сиротка!

Крохаль, заметив меня, насторожился, поднял голову и мгновенно нырнул в воду, как-то неуклюже взмахнув правым крылом. «В крыло ранен, — подумал я. — Ну что ж! Живи, сиротка, залечивай свою рану. До весны продержишься, а там встретишь своих собратьев».

В. Михалев