Юный Натуралист 1976-02, страница 34

34

всех котов и кошек готовность служить людям вот уже много веков используется в основном лишь для охоты.

Кроме Египта, с гепардами охотились во многих странах Азии, в Англии, Франции, Италии, а на территории нашей Родины — в Средней Азии и на Украине, в Армении, Грузии, Азербайджане. Известно, ручные гепарды были любимцами короля франков Карла Великого и повелителя монголов Чингисхана. А в одной из летописей упоминается: князь Святослав среди прочих даров подарил князю Ростиславу пардуса, то есть гепарда. Упоминания о пардусах и пардусниках — дрессировщиках зверей в русских летописях далеко неоднократны.

Но особенно грандиозной охота была в Индии, где во время правления Акбара (XVI в.) содержалось одновременно до 1000 гепардов — их отлавливали петлями из антилоповых сухожилий, расставляемыми подле деревьев, о которые звери приходили точить свои когти. Взрослых животных предпочитали молодым. Дело в том, что юные гепарды, хотя приручаются и быстрее старших, еще не умеют как следует охотиться. Этому сложнейшему искусству их учат родители до полутора лет. Вот почему охотничьи лавры только тогда и пожинались, когда у дрессируемого зверя уже был «аттестат зрелости», то есть он до неволи успевал закончить «школу звериных наук». Не зная об этих зоологических тонкостях, раскрытых недавно, пардусники просто утверждали: у зверей, прирученных в детстве, не хватает свирепости для охоты.

Пленникам в первые дни не давали ни спать, ни есть: голод и усталость ускоряли процесс приручения. После того как звери привыкали к тем, кто за ними ухаживал, и охотно пили и ели из особого ковша (его во время кормления непременно держали в руках), их приучали к собакам и лошадям. Затем притравливали к дичи. И только после полугодичного обучения можно было приступать к охоте на мелких антилоп и зайцев, а иногда даже на оленей, ланей, куланов.

Когда гепард убивает добычу в естественных условиях, короткой погоне предшествует скрадывание. Обычно зверь охотится утром или вечером, иногда ночью, если светит луна. Большей частью в одиночку, но нередко и парами или даже целыми семьями, когда молодые проходят охотничий курс обучения.

Чтобы не было промашки, хищник выбирает в стаде животное послабее, причем делает это безошибочно. Затем припадает к земле, мастерски пользуясь малейшим укрытием: кустиком, камнем, неровностью почвы, и начинает преследовать намеченную антилопу обязательно против ветра. Высоко расположенные глаза позволяют наблюдать

за жертвой, даже если пятнистый охотник скрывается за каким-либо укрытием. Крип-тическая окраска плюс искусная сноровка разведчика дают возможность гепарду подползти незамеченным метров на восемьдесят, а то и ближе, — на расстояние, с которого наверняка можно воспользоваться своей квалификацией спринтера. Подчас хищник приближается на дистанцию броска на виду у жертвы. Порой применяет иной охотничий прием: на выслеженное у водопоя животное охотится из засады. Предполагают — правда, в природе этого пока еще никто не наблюдал, — что среди охотничьих приемов гепарда есть даже манный способ — подзывать пернатую дичь, имитируя ее крики.

Вообще-то звуковой язык хищника довольно разнообразен. В его голосе можно услышать почти все звуки, издаваемые домашней кошкой. Когда гепард доволен, все его тело вибрирует от громкого мурлыканья. Оно особенно впечатляюще, если гепардо-вая семья выражает хором свое хорошее настроение. Удовольствие проявляется звуками «уа-уа» и «ньям-ньям». «Прр-прр» — спокойный призыв, очень низкое «и-хн, и-хн» — тревожный. Защищая добычу или будучи раздражены, взрослые звери рычат, урчат, фыркают и щелкают зубами. А малыши, воюя за лучшие куски мяса, принесенного родителями, издают долгие вопли и страшно сопят, прижимая уши. Когда же напуганы, пронзительно-резко свистят. В ответ на материнский призыв тихо щебечут.

Эти свистяще-металлические звуки удивительно напоминают голоса птиц. В диковинном наборе птичьих криков, особенно разнообразных у взрослых гепардов, можно узнать, например, голос франколина. Уникальный имитационный талант — признак врожденный. Скорее всего он остался у гепардов еще с тех давних таремен, когда пернатые в их меню занимали гораздо большее место, чем ныне.

Отгрызая или отрывая куски мяса, в отличие, например, от львов и леопардов, гепард никогда не помогает себе передними лапами. Напротив, поджимает их под себя. Быть может, это свидетельствует о том, что добывать столь крупную добычу такая же новинка для вида, как, скажем, привычка лазить по деревьям? А может, все проще: такими «долголапыми рычагами» просто не с руки придерживать мясо?

А теперь перенесемся в африканскую саванну, к высокому термитнику, где мы оставили гепарда, который промахнулся на охоте. Хвост у него так и ходит, так и ходит — совсем по-кошачьи: зверь недоволен. И конечно, не потому, что мы так надолго его покинули, а вовсе по иной причине: на дальней поляне под акациями пасутся лишь зеб-