Юный Натуралист 1976-02, страница 35

35

ры и гну — для его шестидесяти Килограммов дичь слишком крупная.

Легко соскочив со своей двухметровой наблюдательной вышки, гепард — молодой самец — продолжает свой путь. Однако он не поленился свернуть с него, когда проходил мимо лужи. Прельстила его обыкновенная грязь: это дополнительное минеральное питание гепардов, к тому же оно улучшает пищеварение. Впрочем, улучшать как раз и нечего: желудок-то пуст! А ведь надо накормить и подругу: его пятнистая половина сама еще не охотится, так как только недавно у нее родились четыре несмышленыша и она пока не рискует надолго оставлять их одних. Назовем ее Ацино, а супруга — Никсом.

Грязь только раздразнила и без того изрядный аппетит гепарда. Но, быть может, удастся заметить добычу по зубам и весу вон с того дерева с таким удобным для лазания наклонным стволом? Взобраться на него было делом нескольких секунд. И что же гепард увидел? Другого гепарда. Это уж слишком! И так мало дичи для себя и для семьи, а тут еще чужак. Нике бросился наперерез чужаку. Тот, услышав шум, тотчас обернулся в сторону неприятеля, и они с угрожающим рычанием медленно стали сходиться, пожирая друг друга глазами. Драка, казалось, неизбежна. Внезапно Нике, совсем было готовый к последнему прыжку — напряженное тело припало к земле, голова ниже плеч, ноги будто сжатые пружины, — опрокинулся на спину, мгновенно расслабив мышцы, и с тихим стоном запросил мира. Так сдаются на милость победителя, подставляя ему уязвимые места своего тела, не только гепарды, но и многие другие крупные хищники. Но почему же признал поражение наш самец? Ведь он был крупнее противника и защищал свою территорию? Ларчик открывался просто: Ниже узнал свою мать.

Только слякоть — результат обильных дождей — сделала невозможной охоту на ее участке и заставила мать Никса нарушить границу сыновних владений. С этого дня, словно по молчаливому уговору, мать и сын, избегая друг друга, стали охотиться в разных его уголках. Однако следует отметить: гепарды-самцы держатся на своих территориях с гораздо меньшим постоянством, нередко бродят где угодно и не так строго охраняют границы участков, как самки, которые оставляют «визитные карточки» на пеньках, термитниках и других возвышениях. Самцы чаще отмечают деревья.

После Никса у матери было трое детенышей. Но весь выводок погиб. На них напал леопард. Ее малышам исполнилось тогда полтора месяца. Они уже хорошо ходили, научились лакать воду из родника.

Кроме молока — а сосут его гепардята месяцев до двух, — родительница начала подкармливать малышей мясом. В ответ на материнский призыв «прр-прр» они впервые Ответили тем же. У них уже прорезались все молочные коренные зубы, недели на две отстав от клыков и резцов. И наконец, гепардята научились, как птицы, щебетать, Сообщая «мы тут!» или «тревога».

Именно чириканье погубило маленьких братьев и сестру Никса. Однажды кто-то из них троих, когда мать ушла на охоту, испугался низко летевшего стервятника. Птичий крик тревоги, раздавшийся из-под развесистого куста, где прятались малыши, привлек леопарда. Это не был из ряда вон выходящий случай. Не пощадил бы хищник и беззащитных львят. Точно так же поступил бы, впрочем, и лев с детенышами леопарда. Сами жертвы остаются лежать нетронутыми. Причина драмы не голод, а устранение будущих возможных конкурентов по охоте на дичь.

Горечь утраты для матери Никса вскоре восполнилась ожиданием новых детенышей, чье появление намечалось в самом недалеком будущем. А вот для Ацино, подруги ее сына, радость материнства уже наступила пять дней назад. Ее малыши, еще слепые и беспомощные, едва научившись перебирать лапками, тем не менее упорно ползли к материнским соскам и отчаянно дрались за лучший из них — самый «кормный». Умели уже фыркать и шипеть, отличали родительский запах от прочих. Оградив их собой ото всего мира, Ацино с громким мурлыканьем вылизывала своих ненаглядных крошек, особенно тщательно массируя языком их животики для гигиены и лучшего пищеварения.

Они были очаровательны в своем детском наряде с пушистой и пышной мантией на спинках. Такой нет ни у кого из всего кошачьего семейства! Эти серебристо-серые, похожие на слой пуха длинные волосы резко контрастировали с темно-пятнистой шерсткой на брюшке и лапах. Пятна равномерно быЛи разбросаны по всему тельцу, только на спине их скрывала мантия. После двух месяцев она постепенно превращается в гриву, открывая пятнистость спины, а до этого, будто маскировочный халатик, надежно укрывает каждого малыша от вражеских глаз. Ведь гепарды логова не устраивают. «Детская комната» помещается прямо в середине какого-нибудь густого куста. «Квартиры» часто меняются. Так соблюдаются правила «техники безопасности» и санитарии. Чистота не только залог здоровья, но и гарантия того, что не появится враг, привлеченный стойким запахом.

В девять дней малыши наших гепардов — их перетаскивали за загривок — первый раз сменили «детскую». Через день у них откры-