Юный Натуралист 1976-05, страница 3

СМОТРИТЕЛЬ НАБАТА

Лощеный, словно отлитый из чугуна, черный жучок так медленно взбирался по стеблю тимофеевки, что можно было уткнуться лицом в землю и подумать о чем-нибудь, а потом поднять голову, увидеть пешего жучка все на той же высоте — и вновь уронить голову, и вновь подумать о жизни, о том, как это хорошо лежать в траве то лицом к земле, то лицом к солнцу.

А над всем вокруг: над стеблем тимофеевки, чем-то напоминающим тропическую пальму, над зеркальной косой в малахитовом накрапе прилипших травинок, над оттисками подков, над гнездами, в которых покачивались птенцы, как желто-алые цветы, и над ним, Жорой, ровными накатами плыл и плыл звон колоколов.

Оттуда, из деревни Хатынь, которой вовсе нет, оттуда, из Хатыни, где на месте сожженных хат возвели теперь подобия печей, — оттуда несся перезвон, переклик. Часто-часто в безлюдную деревню приезжают люди слушать, как плачут колокола, и уезжают люди, а колокола все плачут, и он, Жора, смотрит здесь за всем и слушает плач колоколов. Он словно стал смотрителем бессонного этого звона. И хотя ребята из соседней деревни, его дружки, все вместе оберегают эти колокола, этот непрестанный звон, эти несгораемые печи, все-таки в нынешний день, когда не ожидалось заезжих людей в безлюдную Хатынь и когда собирались ребята на старую партизанскую базу, он, Жора, вызвался остаться здесь — так, на всякий случай.

Колокола, колокола! И плачут они и

«Юный натуралист», 1976 г.