Юный Натуралист 1977-04, страница 56

54

Иногда ветер приносил снег и по-зимнему укутывал начавшую оживать землю. В такие дни я грачей подкармливал.

Вынесу остатки обеда — кашу или картошку с мясом, очищу место от снега и разбросаю на пригорке корм недалеко от дома.

Быстро подлетали грачи к угощению. Приблизится одна птица к еде, повертит во все стороны головой, подумает, схватит побыстрее кусочек с края и улетит. Остальные приглядываются, расхаживают, сердито подталкивают друг друга. Наконец вытолкнутый из густой компании грач, из менее смелых, поневоле вынужден показать храбрость. Такая птица долго топчется вокруг угощения, опасливо поглядывает на дом, часто и, похоже, задорно зыркает на своих сородичей. Под множеством укоряющих взглядов наконец решится и начнет изредка поклевывать, часто испуганно вскидывая голову. Тогда выжидавшие неподалеку, разом осмелев, быстрым скоком бросаются к корму и, уже ни на что не обращая внимания, принимаются спешно и жадно клевать.

Лишь несколько грачей, видимо из самых старых и опытных, постоянно садились рядом на дерево и никогда не слетали к угощению, словно чувствуя опасность. В шутку я их окрестил «мудрецами». И они оказались правы.

Рядом с местом грачиных пиров в дни оттепелей вытаивал запутанный клубок нейлоновой лески, выброшенный рыбаками. Несколько раз я пробовал выдрать его из снега, но он крепко вмерз в землю.

Грачи ко мне постепенно привыкли, стали меньше бояться и к обеду — он стал ежедневным — густо рассаживались на деревьях. Набросал я, как всегда, каши и хле

ба и вернулся в дом. Стал наблюдать в бинокль.

Птицы, как повелось в последнее время, доверчиво слетели вниз и спокойно клевали корм. Вдруг они все вместе с громкими криками шумно взлетели и закружились в крутом черном вихре: на земле трепыхались и отчаянно рвались в небо два грача.

Выскочив во двор, я освободил случайно запутавшихся в леске птиц и внес их в дом. Посадил перепуганных гостей весны на подоконник. Побились они немного о стекло и присмирели. Разрешали подходить и гладить их.

Грачей мне было жаль, и я их вскоре выпустил. Как только недавние пленники подлетели к перепуганной колонии, которая бурно обсуждала случившееся, все птицы разом смолкли и насторожились. Те, что сидели поближе, отчужденно потеснились, иные даже перелетели на дальние ветки. Прибывшие из неволи обидно нахохлились, сидели неподвижно, тихо и виновато о чем-то переговариваясь. Но вскоре попавших в беду все простили и снова приняли в большую дружную семью.

Два дня после этого я выносил птицам кашу, но лишь самые дерзкие и нетерпеливые разведчики высоко кружили надо мной. Ни одна птица не осмелилась сесть хотя бы неподалеку. Они мне больше не доверяли.

Я взял ломик и выдолбил из мерзлой земли клубок. Словно поняв, что опасности уже нет, грачи принялись за обед. Теперь даже «мудрецы» участвовали в трапезе. Вскоре птицы совсем подружились со мной. Когда я шел за водой или дровами, они низко кружились над моей головой и выпрашивали угощение.

Е. Загородний