Юный Натуралист 1978-01, страница 58

55

Прошла минута, другая... И вот пернатый разбойник уже рядом.

Я прислонился плечом к елке, сучья и ветки ее укрыли меня с головой. Облетев винтом вокруг огромной разлапистой ели, филин опустился на одну из ветвей. Поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, осмотрелся. И вдруг громкий вопль, в котором смешались не то хохот, не то зов гибнущего животного, прокатился над лесом.

В первую минуту мне сделалось не по себе: просто не верилось, что это кричит филин.

Но тут же я устыдился сам себя: «Какой же ты после этого натуралист, если испугался птицы в лесу, да еще какой птицы — филина ушастого? Ведь только свистни — его уж и след простыл».

Так, подбадривая себя, я следил из своего укрытия за филином.

Вскоре новая гирлянда зловещего хохота рассыпалась над лесом. На языке филина это, видимо, означало: «А ну-ка, у кого нервы не выдержат, кто вздрогнет, шорохом себя выдаст? I»

Но ни звуком, ни шорохом малютка-королек не выдал себя. А вот я после дикой лесной песни не устоял, выскочил из-под ели прямо на дорогу. Секундой позже снялся с места и филин.

Вытряхнув из валенок снег, я было зашагал к дому, но тут услышал снова песенку королька. Вся она состояла из едва уловимых звуков: громкого писка комара, нежного перелива весеннего ручейка н необыкновенно прекрасного перезвона оледенелых хвоинок. Однако и последний звук — наиболее определенный из всех других — нисколько не нарушал таинственной тишины засыпающего леса.

А между тем уже ярче проступили звезды на небе. Взошла луна — и на окраине небольшого перелеска дивно засверкала ине-вая бахрома.

Я стоял, слушал затихающую песенку зи-могора и ничего не желал так, как если бы можно было вернуть, повторить этот морозный денек и малиновый вечер среди дорогих моему сердцу сосен и елей.

Ю. Галкин

КЛАДОВАЯ ПОД СЛИВОЙ

Кончалась осень. Даже в полдень, когда погода выдавалась отменная, солнце почти уже не грело, но утренники бодрили своей прохладой, неистребимой грибной свежестью.

Куда ни глянь, куда ни пойди — и леса, и поля, и сады — все напоминало о близкой зиме.

У всего живого теперь забота была лишь одна: получше подготовиться к морозным дням, вдоволь запастись чем надо на зиму.

Однажды в погожий день я вышел на крыльцо. Яркая изумрудная красота еще уцелевших листьев, голубая-голубая даль высокого нескончаемого неба. Легкое шур-шанье заставило меня оглянуться. У колодца, где росла большая слива, я увидел забавную картинку. Старая ворона, не обращая на меня внимания, старательно заталкивала под опавшие листья вареные картофелины. А когда лакомство исчезло из виду, птица положила поверх кучки опавших листьев клочок целлофановой пленки и улетела прочь.

Наступила зима. Про картофель под старой сливой я давно уже забыл. Но бывают все-таки удивительные совпадения. И надо же было мне снова оказаться на веранде именно в тот день под Новый год, когда под старую сливу возле колодца села на пушистый снег большая ворона. Я быстро накинул на плечи пальто, вышел на крыльцо и стал осторожно наблюдать.

Сначала птица потопталась на месте, покрутилась, поводила головой вверх-вниз, словно опытный геодезист, измеряющий перед важной работой заснеженную площадь. Но вот она усердно принялась за дело. Перво-наперво ворона стала разбрасывать лапами снег. А там, где встречался слой снега «спеченный», покрепче, пускала в ход мощный длинный клюв. Тогда уже из-под птицы вылетали целые комки снега.

Крылатому снегокопу было не до меня, поэтому я отважился подойти поближе. А черное пятно как ни в чем не бывало копошилось в довольно глубокой яме. Снег продолжал вылетать из-под растопыренных крыльев. Вскоре из ямки виднелся только кончик хвоста.

Я сделал еще два-три шага. Но птица, видно, так увлеклась раскопками, что не заметила или не хотела замечать рядом стоящего человека. Но вот возня в ямке прекратилась, стало тихо.

Наконец ворона появилась. В большом черном клюве она держала замерзшую картофелину н смотрела прямо на меня. Она не боялась.

— Все, стало быть, в полном порядке, теперь и у тебя праздничный стол готов.

Ворона, будто согласившись со мной, кивнула смешно головкой, отряхнулась, огляделась и, схватив клубень поудобнее, не спеша полетела в лес.

А. Яонгинов