Юный Натуралист 1978-02, страница 43

Русскому поэту всегда было свойственно сливать собственное настроение с настроением природы. Такой сплав еще богаче, драгоценнее.

Заплакали чибисы, тонко и ярко Весенняя светится синь,

Обвяла дорога, где солнце — тал* жарко,

Сереет и сохнет полынь.

На серых полях — голубые озера,

На пашнях — лиловая грязь,

И чибисы плачут — от света, простора,

От счастия — плакать, смеясь.

Это опять стихотворение Ивана Бунина. В его стихах и прозе изобразительность, кажется, достигла мыслимого предела, настолько осязаемы, видимы созданные им образы. Он, например, написал, что глаза у филина лучисто-золотые, что шмель — черный, бархатный, что пантера:

Густой зеленый ельник у дороги, Глубокие пушистые снега. В них шел олень, могучий, тонконогий, К спине откинув тяжкие рога. Вот след его. Здесь натоптал тропинок, Здесь елку гнул и белым зубом скреб — И много хвойных крестиков, остинок, Осыпалось с макушки на сугроб. Вот снова след, размеренный и редкий, И вдруг — прыжок! И далеко в лугу Теряется собачий гон — и ветки, Обитые рогами на бегу... О, как легко он уходил долиной! Как бешено, в избытке свежих сил, В стремительности радостно-звериной, Он красоту от смерти уносил!

Иногда стремление показать зверя выливается в стих-раздумье — завершенное произведение. Это Иван Бунин.