Юный Натуралист 1978-02, страница 57

55

ее жевать, не отрывая внимательного взгляда от моего лица.

Оценив по достоинству вкусовые качества изделия казанских меховщиков (размер пятьдесят два, рост три), медведь выплевывает пластмассовую пуговицу и продолжает жевать куртку с завидным аппетитом.

Я делаю микроскопический шаг к самолету. Медведь неотрывно следует за мной. Где-то в звенящем от страха мозгу мелькает обольстительная мысль: вдруг мы так дойдем до самолета?

Но тщетны надежды... Рядом появляется новый персонаж. Теперь медведи в две пасти жуют мою куртку.

Из последних сил, теряя остатки самообладания, я делаю еще несколько шагов к отступлению. Уже слышны людские голоса. Оказывается, я еще способен слышать и даже злиться: неужели все так увлечены обсуждением новостей, что не видят моего трагического положения? Жизнь, моя драгоценная жизнь, висит на волоске, вернее, на полах меховой куртки!,.

И тут приходит новая мысль: люди все видят, но не решаются стрелять. Неужели среди них нет храбрецов? Зайти с обеих сторон и... всего два выстрела в упор!

Я делаю еще один шаг и чувствую, что он последний. Все, больше нет сил. Исчерпано мужество, сломлена воля. Всего два выстрела!.. Где же вы, люди?!

Мне хочется крикнуть, бежать. Но подкашиваются ноги. Я закрываю глаза. А когда открываю, ужас еще сильнее сжимает сердце: прямо передо мною, между

обоими медведями, стоит мальчуган лет двенадцати.

Я еще нахожу в себе силы шепнуть непослушным языком:

— Б-бе-г-ги! Эт-то же дикие звери!

— Дикие? Звери? — возмущенно вскрикивает мальчуган. — Сами вы, дядя...

Мальчик легко щелкает по носу одного медведя, потом второго.

— Мишка! Машка! Пошли!

И медведи послушно трусят рядом с мальчиком.

Оказывается, медведя щелкнуть по носу ничего не стоит. Только для этого его сначала надо приручить.

К. Михаленко,

Герой Советского Союза, полярный летчик

БАБУШКА КААР-ЭБЕ

Ехали мы однажды по бескрайней белой пустыне. Каюр — старенький скуластый чукча — что-то мурлыкал себе под нос. Нарты легко неслись по снежному насту, монотонно пощелкивали олени копытами.

Приближалась весна. Солнце уже высоко гуляло по небу, и вся снежная тундра искрилась и сверкала до боли в глазах.

Впереди у дороги стояла какая-то белая фигурка, то ли пенек, обсыпанный снегом, то лн снеговая баба.