Юный Натуралист 1978-06, страница 57

квартале медведицу с пестуном убили, а этот, вышло, схоронился...

Лесник нагнулся к медвежонку, тот опасливо отодвинулся в самый угол, разинул розовую пасть и заскулил. Петр Иванович засмеялся: «Потапка!.. Милый!..» — и взял его на руки. Медвежонок вскрикнул и слегка укусил его за палец острыми иголками молочных зубов.

Потапку на ночь устроили на кухне. Анна принесла из чулана растрепанный, как воронье гнездо, ватник и постелила его у печки под судником, на котором выстроились чугунки, кастрюли, кринки.

Медвежонок понюхал подстилку, пожевал торчащую из дыр вату и забрался под лавку. Люди поужинали, ушли в горницу. Петр Иванович, укладываясь на широкой, хоть семеро поперек ложись, кровати, сказал:

— Завтра Потапку в лес отнесу...

— Сынок, а сынок! — позвала Анна. — Давай оставим Потапку... Ведь сколько ему обид, сиротиночке-то, в лесу достанется!..

Но лесник не ответил. Он уже спал. Вскоре уснула и старуха. Среди ночи в избе раздался звон, треск, вой.

Зажгли свет. На кухне среди поверженных кастрюль, разбитых черепков, на залитом сметаной полу сидел, ухватившись за голову, Потап и орал благим матом.

— Ведь надо же! — сокрушалась Анна, подтирая густую лужу. — Я маслица хотела сбить, а ты за момент слизнул!

Лесник обвязал медвежонка веревочкой поперек живота, а конец накинул на ножку кровати. Люди уснули. Уснул и Потапка.

Старухе было страсть до чего жалко, когда утром Петр Иванович затолкал хныкающего Потапку в старенький рюкзак.

— Ты, мама, как маленькая, — укорил лесник Анну, прилаживая за спину протестующий мешок. — Потерпит, чай, не сто верст...

— А может, оставим, Петя, мишку?.. Я бы ему жилетку красную сшила, штанишки...

— Где это видано, — рассмеялся лесник, — чтобы медведи в штанах ходили?..

— А где это видано над дитем измываться! — наступала Анна на сына. — Вот сожрет этот дуролом отшельник мальца, сам жалеть будешь!

— Да нет... не должно, — неуверенно возразил лесник. — Отшельник добрый медведь. Ну, я пошел, мам!..

К полудню Петр Иванович добрался до Горелого урочища. В незапамятные времена прошел здесь большой лесной пожар, начисто спаливший огромный массив леса. Но минули годы, гари заросли травой, ветер принес семена сосен и елей, и на месте, где когда-то хозяйничало рыжее пламя, загудел под ветром корабельный бор. И только память людская сохранила в названии страшную беду.

На просеке лесник, потряхивая плечами, снял котомку, развязал шнурок и выпустил Потапку на волю.

С того часа, как Отшельник нашел тушу сдохшего лося, для него наступили беззаботные деньки. Однажды, хорошо всхрапнув после сытной трапезы, он поднялся с лежки в самом прекрасном расположении духа и побрел к своему пню.

За болтливым ручьишком, заблудившим