Юный Натуралист 1978-06, страница 59
54 нескладный — не медвежонок, не медведь, а так — несуразица косматая. Как-то в ночь северный ветер разогнал тучи, небо вызвездило. Утром крепкий морозец прогулялся по опушкам. Кусты и деревья обрядились мохнатым инеем, а на лесных полянах каждая травка-былинка тускло посвечивала, словно выкованная из хрупкого серебра. Пронзительная тишина стояла в лесу. В один из таких холодных и тихих дней, когда вся природа словно прислушивается к чему-то, Отшельник забрался под осиновый выворотень. В просторной яме, среди мертвых корней, было сухо и толсто навалено опалых листьев. Медведь долго топтался на них, укладывался, кряхтя и бурча что-то себе под нос, снова поднимался и топтался. Наконец он улегся. Потапка приютился рядом. Под выворотнем было тихо, а жирный старческий бок Отшельника был мягкий, горячий и даже какой-то родной, и Потапка незаметно уснул. А когда проснулся, шел снег. Он понюхал воздух и заскулил. Отшельник приоткрыл один глаз, поворчал для порядка на медвежонка и снова захрапел. К ночи потеплело. Снег пошел сильнее, потом повалил сплошной стеной и шел день, ночь и еще весь следующий день. Зима надежно укрывала медведей от морозов. Ю. Козлов КУЗЯ-РОБИНЗОН Кузька — это наш кот. Он большой, мягкий, полосатый, вроде настоящего тигра. Но голова у него маленькая, совсем не породистая, смешная, как у последнего кота-дворняжки. Поэтому каждый, кто ни посмотрит на Кузю, говорит: — Ну и кот! Очень смешной у вас кот. Я таких не видел... И я не видел. А еще я никогда не видел таких знаменитых котов. Спросите любого, кто живет у Обводного канала в Москве, каждый вам ответит: — Кот Кузя? Конечно, помним. Удивительный кот. Настоящий робинзон! А между прочим, Робинзоном звали одного путешественника-матроса, который много лет жил на острове. Один среди океана. Вот и наш кот однажды попал в похожее приключение. Мама приходит с работы, наливает в блюдечко молоко, смотрит вокруг, зовет, а кота нет. Никто не мяукает. Мама спросила: — Где кот? А я не знаю. Кот с вечера домой не пришел. И на другой день тоже не вернулся, и на третий. Нет Кузи неделю, дру гую. Мы даже волноваться перестали. Но тут прибегает Володька и кричит: — Бегите скорей на канал! Там ваш кот на острове сидит и мяукает. Прибегаем, видим: люди стоят у парапета, вниз глядят, головами качают, разговаривают. Под ними стенка набережной, крутая, каменная, очень высокая. Внизу вода шум^т, булькает. А на маленькой отмели под самой стенкой сидит он, Кузя, и смотрит своими зелеными, очень грустными глазами на людей. Хвост у него течение колышет, а он сидит как раз там, где водосточная труба наружу выходит, и не знает, как ему быть. — Кузя, миленький, — прошептала мама, — как тебя туда занесло? — Ничего непонятного тут нет, — сказал один человек с удочкой, — на канале рыбаков много развелось. Подошел, наверное, рыбку понюхать, его и скинули. — Глупости, — хмыкнул старичок, — посмотрите, как много рыбьих остатков |
