Юный Натуралист 1978-06, страница 58

53

ся в низине среди зарослей ольхи и черемухи, начинались старые лесосеки, наглухо заполоненные малинником. На одной из делянок года три назад лесорубы оставили огромную сосну-семенник, но осеннему ветровалу сосна чем-то не угодила. Наотмашь ударил ветер-лиходей, по-разбойничьи, под самое сердце, дерево. Не устояла сосна, охнула и со стоном повалилась. Остался высокий расщепленный пень. Его и облюбовал старый медведь еще с прошлого лета. Клинообразная щепа, торчавшая из почерневшего пня, была сухая и звонкая.

«Дррзы-ы-ы...» — загудела басовито щепа. Затем дребезжащий сначала бас стал чище и, незаметно переходя с октавы на октаву, превратился в мальчишеский радостный дискант и замер в горячем воздухе. Отшельник встряхнул довольно башкой и снова дернул когтями за щепу. «Дррзы-ы-ы... ыи-и-и-и...» — понеслось по лесу, и было одобрено эхом, и с его помощью транслировано в самые захолустные уголки. Отшельник слушал, склонив набок плешивую лобастую голову с обтрепанными ушами, и глаза его, всегда настороженные и глубоко спрятанные под седыми бровями, глупо добрели.

Вдруг Отшельник бросил свою музыку и с шумом втянул носом воздух. Пахло древесной прелью, скипидаром, черемухой, багульником с болотца, можжевельником, а из зарослей малины, где дружно трудились пчелы, медведем.

Отшельник, собрав весь свой старческий дух, так рявкнул на схоронившегося в кустах чужака, что окрест с перепугу притихли все птицы, наигрывавшие на дудках, свистках, пищалках и флейтах. Из малинника вылез перетрусивший Потапка. Отшельник, ожидавший увидеть здоровенного нахала, забравшегося на его участок, сконфузился и, притворившись, что не заметил медвежонка, побрел с вырубки прочь. Потапка увязался за ним.

Красное лето выдалось теплое и такое обильное на грибы и всякую ягоду, что люди не забирались в укромные уголки, довольствуясь ближними перелесками да опушками, и звери жили спокойно и сыто. Потапка подружился со стариком и ходил за ним следом.

В самый зной, когда лесные речушки обмелели и рыба сбилась в коряжистые омутки, Отшельник повел медвежонка на промысел. Было до того душно, что и стрекозы неподвижно сидели на стебельках травы и только изредка трепетали слюдяными крыльями для прохлады. Отшельник шумно плюхнулся в парную воду и принялся шарить когтистыми, как грабли, лапами под корнями. Иногда он

цеплял нерасторопного окунька или толстую плотвичку и тут же, от удовольствия причмокивая, поедал. Пару задушенных рыбешек он выбросил на берег, Потапка их надкусил, а распробовав, тоже полез в воду и с молодым энтузиазмом начал помогать старику. Но ловить скользких юрких окуней оказалось не так-то просто, и рыбалка вскоре медвежонку надоела. Он начал барахтаться в воде, колотить лапами, поднимая фонтаны брызг. Отшельник рассердился и выпихнул его из омутка. Потапка побродил по лугу, съел большого зеленого кузнечика, погонялся за мохнатым шмелем, и, когда тот, сердито ворча, улетел, ему стало скучно, и он вернулся к воде. Шлепая по мелкому заливчику, медвежонок увидел ползущее по дну. чудное существо. Это был рак. Потапка долго рассматривал его. Рак шевелил усами и таращил свои хитро выдвигающиеся глаза на медвежонка.

Потапка заранее разинул рот и сунул пасть в воду. Но рак куда-то исчез, лишь облачко мути поднялось на том месте, где только-только пялил он свои глаза. Малыш некоторое время стоял в раздумье и вдруг опять увидел рака. По сравнению с беглецом это был прямо какой-то рачий богатырь. Он не торопясь полз среди всякого подводного мусора, с трудом волоча огромные клешни. Разная подводная мелюзга с почтением уступала ему дорогу.

Вдруг рак замер. Потапка сунул нос в воду и взвыл, пулей вылетев на берег. Рак висел у него на губе. Косолапый мотнул головой, и гигант шлепнулся в траву.

Потапка тряс разрезанной губой, орал, грозился, но близко подойти к кусаке не решался. Рак лежал на спине, щелкал хвостом и угрюмо раскрывал клешни.

Старый медведь не торопясь вылез из воды, встряхнулся так, что туча брызг вспыхнула на солнце радугой, слегка треснул Потапку по загривку, чтобы тот перестал причитать, и, вкусно чавкая, сьел Потапкиного обидчика.

Что и говорить, урок был наглядный.

С каждым днем становилось холоднее. Облетела с деревьев последняя листва. На клюквенных болотах, где солнце словно рассыпало красные бусы, да так и забыло их, паслись журавли. И голоса птиц издалека были похожи на человеческий говор. Потом журавли улетели, за ними потянулись в теплые края гуси. Тревожно и тоскливо звучали прощальные крики в ненастном небе. В лесных крепях даже в полдень было мрачно и темно. Отшельник стал вялым, сонным. Глаза его заливала длинная зимняя скука. И эта сонная одурь и вялость передавались Потапке. Потапка за лето подрос, стал голенастый,