Юный Натуралист 1978-09, страница 36

34

Трудно сказать, кто видит лучше: люди или лошади. Мы провели много наблюдений за поведением, лошадей по ночам. Все наши усилия остаться незамеченными не помогали. Даже когда мы подползали к конюшне на четвереньках, нас встречала любопытная лошадиная морда. Скоро мы поняли, что для исследования поведения лошадей во время их отдыха нужно не меньше предосторожности, чем при охоте на диких животных. Только темная одежда и скрывающие лица черные шарфы позволяли нам приблизиться на необходимую для наблюдений дистанцию, оставаясь незамеченными. Больше всего нас поразило то, что лошади боялись быть застигнутыми врасплох.

Ученые допускают: если животное обладает зрением вообще, то оно должно различать форму и размеры тел подобно человеку. Мы, не задумываясь, отличаем круг от квадрата или треугольник от овала. Нам не требуется специального обучения, чтобы определить, что больше — куриное яйцо или футбольный мяч. Поэтому мы склонны полагать, что любое зрячее существо определяет эти различия. Однако бывает, когда лошади ведут себя так, будто они видят несуществующие препятствия или не способны узнать своих друзей.

Однажды я тащила пару херделей (заборы из хвороста для тренировки лошадей) через поле. Лошади видели меня ежедневно и регулярно обучались прыгать через те самые херделя, которые я несла. Но на этот раз, увидев меня, они подняли головы и испуганно заржали. Их поза явно выражала тревогу. Затем лошади отбежали на несколько шагов, резко остановились и снова уставились на меня.

Даже когда я, оставив херделя, подошла к лошадям, чтобы их успокоить, они встретили меня с величайшим подозрением и принялись обнюхивать и меня и херделя.

Иногда лошади не могут узнать собственного товарища, если тот острижен, по-другому оседлан или на него надета попона. Они могут даже напасть на него как на чужака.

У Юнуса была очень тонкая кожа, и зимой его выводили на прогулку в попоне. Ка к-то сентябрьским вечером я решила, что стало холодно и пришла пора надеть попону на Юнуса. Когда его в попоне выпустили к лошадям, Септем поднял голову и издал предостерегающее ржание. Заложив уши, он бросился на бедного Юнуса с оскаленными зубами. Юнус отбежал в сторону. Но Септем снова бросился в атаку. Прошло много времени, пока он не убедился в безвредности

«привидения» и, обнюхав попону, обнаружил под ней старого друга.

Способность лошадей улавливать малейшие движения можно проиллюстрировать широко известным примером начала этого века. Немецкий дрессировщик фон Остин заявил, что лошадь умеет «отвечать на вопросы»: говорит время, знает четыре действия арифметики и многое другое.

Вопросы можно было задавать коню и устно и письменно. Умный Ганс отбивал ответы копытом, одной ногой десятки, другой единицы. Заявление фон Остина вызвало столько шума, что была создана комиссия из ученых. Секрет был раскрыт. Умный Ганс не мог произвести даже простейшего действия — сложения. Суть была в том, что лошадь обучилась реагировать на малейшие движения дрессировщика, а не решать поставленные вопросы.

В наш скоростной век лошадь не может соперничать с механическим транспортом, но все же есть одно обстоятельство, благодаря которому все машины уступают коню. Всаднику не требуется карта, чтобы найти дорогу домой. Где бы он ни находился, в пяти или пятнадцати милях от дома, стоит только бросить поводья на шею лошади — и можно быть уверенным, она привезет вас если не к дверям дома, то ко входу в конюшню.

Одной из величайших загадок природы является способность животных находить дорогу домой.

Я решила изучить эту сторону поведения лошадей. Первые опыты мы поставили весной 1953 года с Юнусом и Питером. Погрузили их в крытую машину и отвезли за 20 миль от дома в незнакомые им места. Там оседлали лошадей и проскакали галопом около двух миль по дуге, чтобы сбить их с толку. Потом мы дали лошадям немного отдохнуть, бросили поводья и позволили им двигаться куда угодно. Лошади без колебаний • направились в сторону дома. В следующий раз мы погрузили Юнуса и гнедого пони Билли Бантера в машину и завезли их в незнакомую местность в другом направлении. Потом мы проскакали полукругом по направлению к дому и дали возможность лошадям самим выбрать путь — домой или к машине. Они направились к конюшне.

Каким образом лошади определяли нужное направление, оставалось тайной. Зрение здесь явно не могло участвовать. А какое значение в ориентировке имели другие органы чувств, особенно обоняние и слух, мы выяснили в последующих опытах. Оказалось, что, если ветер дул в сторону конюшни, лошади ошибались в