Юный Натуралист 1979-11, страница 45

45

перь, когда пришла рыба, звери собрались к ручью со всей округи.

Чтобы получше наблюдать за тем, как медведи ведут себя во время хода рыбы, мне хотелось найти Рема — того медведя, который жил возле избушки еще до хода рыбы и с которым нам удалось познакомиться. Этот медведь... Но лучше рассказать все по порядку.

Однажды мы ушли на полевые работы, а когда под вечер возвращались к избушке, издали увидели разбитое окно и распахнутую дверь. Избушку ограбил медведь.

По следам стали разбираться, как все произошло. Оказалось, первым делом он вычистил и углубил помойку. Потом подошел к избушке и со всех сторон общупал ее. На черной толи, которой она была обита, остались следы грязных лап. Судя по их размерам, медведь был лет трех-че-тырех. Через трещину в стекле из окошка доносился запах жареной кунджи. Медведь выдавил стекло, засунул лапу в окошко и сгреб все с подоконника: перец, закрытую баночку со спиртом, нитки, бинт, карточки биологических наблюдений. Все это валялось под окном. Внутри избушки обои вокруг окна были исцарапаны медвежьими когтями. Он пытался выгрести из избушки что-нибудь съедобное. На гвоздике, крепившем стекло, остался клочок светло-бурой шерсти. Окно было слишком маленьким, чтобы влезть в избушку. Но дверь не запиралась, только на гвоздь была накинута привязанная к дверной ручке тесемка. Медведь оборвал ее. Как все двери на Камчатке, эта тоже открывалась внутрь, и зверь без труда открыл ее. Заменявшая сковородку большая банка из-под селедки, в которой оставалась жареная кунджа, валялась на полу, вылизанная до блеска. В избушке все было вверх дном, как после землетрясения.

Мы разделили листок бумаги пополам и слева стали записывать, что медведь съел, а справа — что оставил.

Оказалось, он доел кунджу, съел начатую полукилограммовую пачку сахара, пачку фруктового киселя, кусок соленой рыбы, почти весь запас свечей — две целые и три начатых, часть сухарей, попробовал хозяйственное мыло, но есть не стал. Съел пачку концентрата супа домашнего, две оставил. Начатую банку сгущенного молока целиком забрал в пасть и изжевал так, что она стала похожа на скомканный кусочек фольги.

Нетронутыми остались запечатанная пачка сахара, гречневая крупа, макароны с вермишелью, часть сухарей и банки с

консервами. Все это он небрежно смахнул с полки. Нетронутой стояла в уголке бутылка с подсолнечным маслом.

На полу валялись кастрюли, кружки, аптекарские весы. Их медведь зачем-то снял

с гвоздика на стене. Выгребая из угла банки с консервами, медведь закрыл дверь. Иначе банки из угла не достать. Слабенькая веревочная ручка была оторвана, видимо, медведь потянул за нее не на себя, а вниз. Тяжелая дверь из толстых досок закрывалась легко, но плотно: была подогнана так, чтобы не дуло в щели и не лезли комары. Оторвав ручку, медведь открывал дверь не где попало, а только там исцарапал обои и притолоку, где была небольшая щербинка между дверью и косяком. Именно там бы и человек стал отковыривать ножом плотно пригнанную дверь без ручки. Там удобнее всего было к ней подступиться.