Юный Натуралист 1979-11, страница 44
44 их ласковым рукам. Он ходил на прогул-Ку — сначала на поводке, потом просто так, в сопровождении двоих-троих ребят. Тобик, спрятавшись в засаде, выскакивал из кустов и виснул у тигренка на шее, обхватив ее лапками. Тигренок отводил голову в сторону, встряхивал, и собачка улетала снова в кусты. Выбирался Тобик из кустов радостный, гордо оглядываясь. Мальчик шел в такие минуты рядом с тигренком. Все кричали: «Алга-а!» И только мальчик звал его по-своему: — Тигра-а! Это были самые счастливые минуты его жизни. Мальчик уверен, что каждый раз, когда он произносит свое «тигра-а», в желтых прищуренных глазах зверя что-то мелькает, и тигр останавливается. Ф. Камалов ST КАМЧАТСКИЕ РЫБОЛОВЫ Уже несколько дней с вдающихся в океан высоких скалистых мысов можно было видеть идущие вдоль берега косяки лососей... В многочисленных ручьях и реках Камчатки нерестятся чавыча, нерка, кета, горбуша, кижуч. Рыба пробивается через нерпичьи заслоны в устьях рек и идет в пресную воду, чтобы дать жизнь многочисленному потомству, а самой уже не вернуться в океан, пишбнув в местах нереста. В «урожайные» на рыбу годы в некоторых ручьях Кроноцкого заповедника вода становится непригодной для питья из-за обилия в ней остатков разлагающейся рыбы. Без этих остатков родившиеся из икринок мальки погибли бы от голода в безжизненной, почти дистиллированной воде, бегущей из-под горных снежников. Река, по берегу которой я шел, была метров в пятьдесят шириной, не очень глубокой, но такой быстрой, что над грядами камней длинными валами беспрерывно клокотали буруны. Я прошел вдоль реки несколько километров. И всюду густо стояла рыба. На одном квадратном метре было по пять, по семь рыбин. Ручей, по которому нужно было идти к избушке, казалось, стал другим. Трехметровые заросли шеломайника, которые подступали раньше к самой воде, теперь отступили от ручья. По берегам их вытоптали медведи. Заросли высоких камчатских трав во всех направлениях иссекли медвежьи тропы. Они очень похожи на людские тропинки. Только если к ним присмотреться внимательнее, можно заметить посредине небольшой гребень. Медведи, косолапя, ставят одну лапу чуть влево, другую чуть вправо и вытаптывают тропы так, как промяли бы колеи задние, спаренные колеса грузовиков. Справа и слева промято, а посредине небольшое возвышение. Во время нереста медведи переходят границы своих участков и собираются к рыбным ручьям и рекам. На траве лежала надкусанная медведем рыбина и шевелила хвостом. Ее только что бросил зверь: наверное, услышал шаги. Идти вечером вдоль рыбного ручья, где пируют медведи, было страшновато. За сплетением кустов краем глаза заметил подозрительное движение. Зашевелились стебли шеломайника, вышел медведь. Перешел с одного берега на другой: выбирал место для рыбалки. Стало немного не по себе от размеров зверя. Медведь зашел в воду и поднялся на задние лапы, чуть полуприсев. Передние лапы были готовы для удара. Зверь внимательно смотрел в воду, и время от времени провожал взглядом рыб, которые проплывали поодаль. Вдруг резким, неуловимым для глаза взмахом лапы выхватил из воды рыбину, прикусил ее зубами, вышел на берег и стал, неторопливо похрустывая, есть. Хоть он и не спешил, управился с ней быстро и опять вошел в воду. Так он поймал и сожрал шесть рыбин, каждая из которых весила не меньше трех килограммов. Съев последнюю, медведь еще раз отряхнулся, как отряхивался всегда, вылезая из воды, посмотрел в одну сторону, в другую, выбирая, куда идти. Уже в сумерках я пришел к похожей на маленький вагончик избушке на берегу ручья. Раньше возле нее была всего одна тропка. Теперь эта тропинка затерялась среди множества набитых медведями троп. Еще совсем недавно в окрестностях избушки жил всего один молодой медведь, а те |
