Юный Натуралист 1979-12, страница 11
9 Старый эвенк дед Матвей, с которым мы встретились в тайге, по-своему перевел мне эти знаки. — Соболь знает, что у тебя здесь стоит ловушка, и он знает, как она работает, но он хитрый и не поймается в нее — вот что он тебе говорит. Так это или не так, но соболи действительно не ловились в наши капканы. Работа по расстановке капканов вымотала нас основательно, подходили к концу продукты, потому что промысел не оставлял времени для ружейной охоты. В это время и приехал к нам дед Матвей с сыном Маркысом. Дед кочует по тайге в поисках пищи для оленей. С продуктами и у них туго, поэтому решено съездить на Дес за рыбой. Дед пригнал две грузовые и четыре легковые нарты. Сборы были недолгими — погрузили палатку, железную печку, спальные мешки, небогатый харч и тронулись в путь. Дорогу прокладывали вниз по Холодному ключу. По глубокому снегу олени с трудом тащили грузовые нарты. Мы прорубали дорогу в зарослях, растаскивали завалы, помогали оленям. Распадок постепенно сужался, переходя в ущелье. К обеду спустились до первого водопада. Громадные обледенелые валуны уступами уходили вниз. Лбы их, покрытые черным лишайником, смотрели угрюмо, недружелюбно. Внизу под тонким льдом между камнями клокотала вода. Олени прыгали на валуны, падали, вскакивали, рвали ремни упряжки. Ниже водопада начала образовываться наледь. Это тоже одна из достопримечательностей Якутии. Небольшие ключи, ручьи и речки в мелких местах, на перекатах и порогах промерзают насквозь. Прибывающая сверху вода обходит замерзающее место и прорывается на поверхность льда. Вода течет и течет, мороз делает свое дело, и слой льда становится все толще и толще. По обе стороны дороги в немой тишине стоят опушенные инеем великаны деревья, и только скрип снега да возглас каюра нарушают их покой и одиночество. Мы вышли к Десу, когда солнце начало заливать пурпуром вершины лиственниц на дальнем хребте. Короткий зимний день догорал, и нужно было спешить, чтобы к ночи добраться до зимовья, стоящего в месте слияния двух рек — Деса и Тенгери. По широкому замерзшему руслу реки олени пошли крупной рысью, обходя стороной опасные места. Горные северные реки в первые месяцы зимы коварны слепыми промоинами. Сверху лед как лед, но он тонок, а под ним холодный бушующий поток. Одно из таких мест выдержало почти весь наш поезд, и только под последней нартой лед провалился. Седока как ветром сдуло, нарты вытащили. На чистом поле осталась зияющая дыра. Потемну уже добрались до зимовья. Растопили печь, вскипятили чай, развешали по стенам сушиться на ночь одежду и обувь. Полусонными влезли в спальные мешки и спали так, как спят только в детстве. Рано утром дед Матвей, Маркыс и Сергей взялись добывать рыбу, я же пошел искать счастья на охоте. Весь день прошел в безрезультатных поисках, как вымерла тайга — ни зверя, ни птицы. Солнце медленно опускалось в большую тучу на горизонте, и я спустился к Десу. Идти по реке значительно легче, но опаснее. Лед предательски трещит и прогибается, по нему молниями бегут трещины. Алчно клокочет вода под ногами. Трудно понять, где проходит основное русло реки, — под заснеженным льдом ничего не видно. Меня выручил волк, настоящий, большой и серый. Он тоже ходил по этой реке, ходил много раз и сделал хорошую тропу. На нее я и вышел. Иду сто, триста метров — лед не трещит. Чтобы сократить дорогу, пойти напрямик, схожу с тропы, делаю три-четыре шага... Еле успеваю отпрыгнуть от открывшейся под ногами бурлящей глубины. Быстро смеркается. До зимовья километра четыре. — Не будем экспериментировать, — говорю себе. — Нужно доверять волку, иначе кто знает, чем все это кончится. И я пошел волчьим следом по твердому льду почти до самого зимовья. Надолго останется в моей памяти зимняя южноякутская тайга. Ее особое очарование, ее приглушенные звуки и краски. П. Ищенко Фото автора |
