Юный Натуралист 1980-01, страница 47

47

шифровывая путаную белую грамоту. На-слежено так, что трудно разобраться. На свежей пороше прочерчиваются разбросанные вокруг старой ели остовы шишек, чуть дальше — крылышки-парашютики без еловых зерен.

Спускаюсь к лесной низинке. Рельефнее становится рисунок гона. Собака, продираясь сквозь кустистый, обильно припорошенный ивняк и ольшаник, будто ползла на брюхе, оставляя глубокую полосу. В мел* колесье значительно светлее. Лисьи следы куда-то исчезли.

Донесся слегка сорванный голос Набата. Я заспешил к собаке, которая лаяла на одном месте. Взору представилась интересная картина: осипший пес, дергаясь напряженным торсом, остервенело разгребал передними лапами небольшой снежный бугорок, с подвизгиванием облаивал что-то живое. Рядом со мною дыбился такой же опрятненький бугорчик. Над ним, как над ненецким чумом, курился легкий пар. Пахло звериным жильем. Сидевшая на бугорчике маленькая птичка тревожно пискнула и перепорхнула на третий бугорок, из которого также тянул белый парок...

На излучине речушки виднелись темные, не затянутые льдом полыньи. Вокруг них разбросаны сучья, снег плотно утоптан. Несколько довольно толстых ольх срезано каким-то очень острым инструментом. Мно

го свежей стружки. Стволы аккуратно обрублены и за ненадобностью оставлены. Тонкие ветви и молодые побеги спрятаны. Нехитрую запись на снегу легко разобрать: следы ведут на лед. Ясно: часовые ночной безопасности — хозяйственные бобры прогрызли вечером лед, вылезли на обычную кормежку.

Беззащитному лесному зверью известно правило: пока эти речные труженики спокойно работают своими искусными резцами — валят большие деревья, срезают сучья и уносят сочные побеги в норы, чтобы пополнить провиант на «черный день» в своих продовольственных складах, — никакой опасности в ночи. Но вот осторожные звери затихли, притаились и своим тонким чутьем уловили присутствие подстерегающего кровавого разбойника — хлесткий удар бобриного хвоста по воде даст сигнал к спасению зайцу, косуле, могучему лосю.

Напрасный труд, Набатка! Твои клыки не страшны мудрому грызуну-строителю — зимой бобриную хатенку, умело сплетенную из прутьев и смазанную клейкой болотной жижей, которая на морозе становится твердой, как бетон, не взять ни киркой, ни острым топором. Я отозвал собаку и пошел дальше. Нечего беспокоить понапрасну умных зверей.

Ю. БАЛАШОВ