Юный Натуралист 1980-01, страница 46

вившись вдоволь, они укладывались спать рядышком, отдыхая от шумной беготни.

Вообще он был очень смышленым и большим лакомкой. Вскоре стал понимать слова: сидеть, лежать, нельзя, подай, возьми, иди сзади, вперед. За каждое выполнение того или иного приказания я награждал его лакомством, и он охотно выполнял все, что я требовал, а исполнив, вставал на задние лапы, высовывал язычок и тянулся к руке с «наградой», которую брал осторожно губами и съедал с довольным урчанием, как бы благодаря меня за удовольствие.

К осени Мишка сильно подрос, стал серьезнее, меньше играл, потолстел. К началу зимы я подготовил ему берлогу, положив в углу двора широкую длинную деревянную бочку, устланную внутри сеном и соломой. Когда я посадил его на цепь, он был два-три дня недовольным, пытался освободиться от ошейника, а затем смирился. Зимой Мишка выходил из своей берлоги лишь утром на кормежку.

К весне он стал уже взрослым зверем, спокойным и ласковым. Я освободил его от ошейника, и он ходил за мной всюду, шел рядом или сзади, не обращая внимания на облаивающих его многочисленных дворовых собак.

Однажды утром пастух гнал стадо на выпас, а я шел с Мишкой купаться на реку. Коровы, увидев медведя, подняли рев, сгрудились и хотели окружить его, но он быстро юркнул в открытую калитку чужого дома, захлопнув ее за собой. Подгоняемые пастушьим кнутом, коровы ушли. Мишка следил за ними поверх забора, и как только стадо скрылось, он вышел из-за укрытия и догнал меня уже у самой реки.

Если я уходил куда-либо по делам и Мишка меня не видел, то, наткнувшись на мой свежий след, он немедленно отправлялся и находил меня.

Мишка жил у меня почти три года. Стал крупным, могучим зверем, но ни разу не проявил своей силы во вред кому-либо, оставаясь дисциплинированным и ласковым домашним животным, преданным своему хозяину. Когда я уезжал на несколько дней в командировку или на охоту, обязательно сажал его на цепь. Пока я отсутствовал, Мишка скучал, скулил, отказывался от пищи, а при моем появлении неподдельно радовался, лизал руки и довольно урчал.

Потом меня перевели на работу в Якутию, и я предложил Мишку зоологическому саду.

Г. СОСНОВСКИЙ

НЕОПЫТНЫЙ ПЕС

Дремучий лес плотно укутан пухлым покрывалом. Подлеска не видно — молодые елочки, березки, дубки спрятались под объемистыми белыми колпаками. Приглушена голубая белизна снегов — высокие сосны подпирают вершинами тяжелое сумеречное поднебесье. Светит не сверху, а снизу.

Налетающий ветер, путаясь в верхушках деревьев, раскачивает стволы, стряхивает с ветвей увесистые снежные подушки. Мглистая морозная пыль больно укалывает лицо. Широкие лыжи утопают в белесой целинной мякоти. Юный Набат взял след лисицы. Его не по возрасту зычный баритон уже давно растаял в хрупкой тишине хвойного раздолья. И сколько я ни трубил в рог, сколько ни подзывал голосом, неопытный пес не возвращался.

Медленно продвигаюсь по следам, рас