Юный Натуралист 1980-07, страница 3

Такой же, как он, Шайпак, гармонист, но только маленький гармонист, Ничипорка, круглолицый, с большими, удивительно наивными глазами, помаргивавшими так, точно закрывал Ничипорка глаза на секунду-другую сна, был стражем школьного музея в Иканэх. И ему, стражу, ключнику, самому главному следопыту, писал Шайпак письмо с секретной просьбой: на вечерок, на ночь отомкнуть музей в Иканах и дать ему распрощаться с гармонью. Временно дать гармонь, которую он, Шайпак, нашел и подарил музею! Эта гармонь пролежала тридцать лет на болотном острове и уцелела, эту гармонь там, в партизанах, на болотном острове, он брал в руки и, еще такой молодой, такой черноволосый, музыкой всех потрясал! И живой Будчик, живой Стрем-

Рис. В. Карабута

ко, живой Моховец — как они слушали, как встряхивал каждый чубом...

В том сорок четвертом году, в апреле кажется, окончилась музыка для Будчика, Стремко, Моховца. Да и гармонь была повешена фашистами! Как будто живою могла быть гармонь! А так и случилось. Каратели блокировали всю партизанскую зону вокруг озера Палик. Они нагрянули из Борисова, из Зембина. Отовсюду танки пошли против партизан. И, в спешке покидая болотный остров и вынося на плечах раненого Будчика, который ухватился за его шею так, что мог задушить, Шайпак забыл о гармони. Не до музыки было! А когда, похоронив Будчика, который защитил его, потому что принял в спину шальную пулю, Шайпак вместе с другими небритыми и отощавшими партизанами воротился на покинутый карателями остров, то услышал

ПЕСНЯ О ДЕРЕВЕ