Юный Натуралист 1980-12, страница 25

Дерево чудом держалось на вершине скалы.

— Для него весь земной шар в этом камне, едва прикрытом мхом и травой,— говорил Марсел. — Оно должно выстоять на этом обрыве. Здесь его родина. Здесь оно приросло корнями, но сколько сил нужно корням, чтобы держать и питать дерево на скале!

Было время, когда Марсел обращал внимание на корни, лишь когда спотыкался на лесной тропе о черно-коричневую лапу, прикрытую желтыми листьями.

Но однажды летом он поднимался по каменистому ложу горного ручья. В глубокое душное ущелье ветер не залетал, кроны деревьев не шевелил, поэтому был слышен легкий плеск воды. В этот час трудно было представить себе, что весной ручеек превращается в стремительный, мощный и грозный поток, что камни, между которыми дробятся струи, он притащил с гор, сгладил острые выступы скал, вымыл глубокие ниши в стенах ущелья.

Сейчас ручеек тихо, сонно журчал.

И вдруг в белесом от влаги солнечном луче Марсел увидел руку, сжавшую камень. Узловатая, цепкая, покрытая шрамами, сильная рука... Пораженный Марсел подошел поближе и увидел, что это корень.

Дерево состарилось, упало, и корни вырвались к солнцу. Ствол истлел, но корень продолжал держать камень. Сколько весен прошло с той поры, как упало дерево! Сколько раз бурный поток хлестал этот корень, но так и не смог вырвать камень!

Марсел принес домой корень. Ведь он уже не нужен дереву. С тех пор Марсел стал искать корни. Теперь у него несколько слившихся, неотделимых друг от друга корней и камней — скульптуры, которые родились в борьбе дерева за жизнь. Как он назвал их!

— Я дал каждой имя, но не говорю тому, кто смотрит на них, какое. Пусть человек сам, по-своему поймет корень. Один знакомый сказал — это рука каменотеса. Правильно, согласился я. А другой назвал «Воля». Тоже прав...

Он неспешно обвел взглядом комнату, как бы приглашая молча, размышляя, осмотреть свое богатство. Вдоль стен ряды прозрачных стеклянных полочек, а на них сотни фигурок, рожденных природой и найденных, угаданных Марселем. Даже проем широкого окна пересекают темные торцы стеклянных полос. На них тоже корни, корни, корни...

В комнате темновато. За окном яркий солнечный день. Там застывшие в безветрии яблони, ели, ишак и теленок лениво жуют траву, мохнатый пес греется на солнышке — им лень пошевелиться, двинуться с места. А на стеклянных полках у черных, коричневых, серых, белых корней ни одной умиротворенной позы. Мгновения борьбы, напряжения, горя, радости. Кажется, доля секунды, и они начнут жить.

Пятнадцать лет прошло с тех пор, как Марсел впервые удивился корню.

Теперь, когда он идет в лес, берет с собой ножовку. В багажнике машины топор и пила. Вот он мчится, спешит по серпантину горной дороги и вдруг останавливает машину в самом неудобном месте, карабкается по круче...

Он не ищет корни на равнинах, где деревья растут и живут спокойно. Он ищет их там, где стремятся бурные горные реки, там, где лес карабкается по каменистым кручам, где деревьям, как и людям, непросто бороться за жизнь.

Он ищет корни вместе с сыном Тиграном. Сейчас Марсел затрудняется сказать, у кого зорче глаз.

Отец и сын приносят добычу домой. Они верят, что в каждом корне, покрытом наростами, грязной корой, комьями земли, прячется что-то удивительное, но сдерживают себя, не берут тотчас же в руки резец. Нужно время, чтобы корень раскрыл свою тайну.

— Я жду, когда наступит ночь и станет тихо. Тогда никто не мешает смотреть на корень. Если кто-нибудь из моих друзей садится рядом, не работается. Но когда сын рядом, все хорошо. Наверное, потому, что все в детстве любят сказки, а в каждом корне прячется сказка леса,— объясняет Марсел.

Когда наступает ночь, он садится за стол, включает яркую лампу и смотрит на корень против света, так что видит только силуэт. Он не спешит, поворачивает его так и эдак, откладывает, снова берет. И вдруг увидел движение птицы, зверя, змеи, человека... Увидел сам. И сын увидел.

Теперь за резец или скальпель.

Знакомые посмеивались над этим увлечением.

— Вам, Марсел, нужно деньги платить за расчистку леса,— говорил один.

Марсел не обижался.

— Каждый должен чем-то увлечься,— отвечал он. — Вы любите марки, я люблю корни.

— Марсел, у тебя руки скоро станут как корни — все в порезах, ссадинах,— говорил сочувственно другой приятель.

— Ну и что,— спокойно отвечал Марсел,— у меня есть йод и бинт. Плотник тоже режет палец.

Потом, когда число фигурок перевалило за пятьсот, друзья привезли Марселу в подарок набор инструментов для резьбы по дереву...