Юный Натуралист 1981-02, страница 31
43 день в лесу Как всегда на рассвете, в безмолвной тишине я захожу в зимний лес по руслу реки Клязьмы. В солнечные февральские дни ее извилистые берега, окаймленные и увенчанные пышными зарослями черемухи, ольхи и ивняка, вместе с хвойным и березовым лесом, уходящим ввысь по крутому косогору, берегут здесь особую сказочную красоту и таинственный мир чудес. Не успел я войти под полог леса, как из-под обрывистого берега выскочил заяц-беляк и в растерянности остановился передо мной. От страха он стриганул ушами и бросился бежать вверх по крутому склону. Не добежав до вершины, остановился, а затем, мне на удивление, стремительно, петляя и виртуозно обходя деревья, стал спускаться, как слаломист. Любопытная белка ему вдогонку укоризненно зацокала, а дятел забарабанил мелкой дробью. Стайка клестов тоже всполошилась и с криком улетела в глубь леса, а я, веселый, зашагал дальше. Привал сделал у ручья, который вытекал из родника, быстрая вода журчала льдинками и поблескивала в первых лучах утреннего солнца. Я завалился в ослепительно белый снег, как медведь в берлогу, и решил немножко отдохнуть в зимней колыбели, но, к удивлению, услышал со стороны реки странное стрекотание «дзит-дзит-дзит» и, не задумываясь, быстро встал. Звуки с каждой секундой приближались. Я спрятался в кустах и стал с нетерпением ждать появления незнакомца. Вдоль реки, делая зигзаги от берега к берегу, на меня летела черная птица размером со скворца. По мере приближения на ее груди все отчетливее вырисовывалась белая манишка, а оперение становилось бурым. Птица пролетала мимо, и я узнал ее. Это была оляпка. На мое счастье, на месте быстрого течения реки была промоина. Оляпка села на торчащий из воды прутик и начала забавно качаться. Я знал, что оляпка летом питается мелкими видами беспозвоночных и их личинками, которые хватает на ходу, бегая под водой по камешкам, а зимой оцепеневшими в воде жучками и рыбками. Сгорая от любопытства, я с нетерпением ждал, когда оляпка нырнет или по прутику уйдет под воду, но она, как нарочно, слетела на льдинку и начала делать поклоны, как крапивник. Потом, к моему огорчению, вспорхнула и улетела. Я тоже вернулся к ручью и там застал чижей. Парами и в одиночку, с песней и молча они слетали к воде попить или искупаться. Эта потешная идиллия тоже длилась недолго. Вскоре чижи почистили свои перышки, встряхнулись и полетели кормиться на ольху. Тогда дали о себе знать клесты. Они, видно, не поладили из-за шишки и затрещали. Потом один из них слетел с ели и завис в воздухе, как жаворонок, а другой сел на самую макушку ели и запел. В завершение прогулки на заснеженной березе я увидел горящих огнем снегирей. Я взмахнул рукой, и они, словно праздничный залп салюта, взлетели вверх, сделали круг почета и опять сели на прежнее место. Короткий зимний день в лесу принес мне много радости. В. МУРАВЬЕВ сиреневый иней Зима была снежной и неровной. Морозная солнечная погода сменилась пасмурной с ветрами и оттепелями. Из-за таких перепадов белый наряд березового леса был особенно разнообразен. Ровный снежный покров полян чередовался с большими сугробами. Из-за снежных завалов всюду виднелись снежные фигуры причудливой формы. Иней часто покрывал голые ветки деревьев. В яркие дни он переливался блестящими искорками серебра, а в пасмурные — тускнел, напоминая шершавые морские кораллы. Но вот однажды этот белый иней предстал передо мной совершенно необычным. Было морозное, тихое, ясное утро перед восходом солнца. И хотя оно было скрыто от меня густым лесным массивом, чувствовалось, что его ярко-красный диск вот-вот выйдет из-за горизонта. Внезапно вершины деревьев на востоке, покрытые до сего времени белым инеем, засветились едва заметным сиреневым цветом. Он становился все отчетливее и отчетливее и наконец превратился в сочную пелену. Казалось, деревья покрывали только что распустившиеся мелкие цветы сирени. Такое сочетание было необычным, но в то же время удивительно естественным. Солнце поднималось все выше и выше, бледнела краснота его диска. Вскоре растаял и сиреневый иней. А. СОКОЛОВ |
