Юный Натуралист 1982-10, страница 48

47

и завезли к нам в Европу индюков. Они, когда маленькие, очень капризные, болеют часто.

— Вы зоолог?

— Нет! Профессия моя обычная. Я — участковый милиционер. Знаете, родился в лесу, в Беловежской пуще. Интересуюсь природой. Ведь без понимания и любви к меньшому брату, зверям и птицам, невозможно стать уверенным в себе, что ты сам Человек, да и другим помогаешь найти правильную дорогу.

Как просто и как прекрасно он это сказал! Я с уважением и благодарностью принимала от него подарок — Журика и Индю. И была, конечно, в ответе перед этим большим скромным Человеком за судьбу птиц и за то, что будут они делать в цирке.

Я знала, что именно Журик поможет мне обрести в директоре цирка друга. Нет, он не должен его распекать, а шутя скопировав, заставит, быть может, взглянуть на моих питомцев не с высоты шестнадцати метров будки электроцеха, откуда пока они кажутся ничтожными, а глазами человека, который был хозяином индюков и умеет не только видеть, но и предвидеть добро вокруг.

Итак, наутро я уже с плотником мастерила две бутафорские двери. Потом написала табличку «Директор» и повесила ее на первую дверь:

— Значит, кем же тебе придется стать — бюрократом! Не ожидал? Это пока первая твоя роль. Надуваться и шипеть ты умеешь. А вот танцевать вальс — нет. Давай попробуем.

Я набираю в ладонь творог и заставляю за движением своей руки следовать Журика. Где важность, где сановитая походка? Все вмиг исчезло при виде лакомства.

— Вальс! Вальс! — приговариваю я. Два слова: «Вальс, вальс» — и вслед за этим протянутая рука с творогом. Сникший, будто спущенный баллон, он мелко семенит в вальсе, стараясь получить творожную крошку. Когда серенькая Индя тянется тоже к моей руке, Журик мгновенно надувается и воинственно раздается:

— Пппытодыррат!

— А ты все-таки эгоист. Пока сам не съем, другому не дам. Нехорошо! Для жизни нехорошо, а для работы просто прекрасно. Мы это обязательно используем. Индя будет играть меня. Индя — рядовая артистка. Она идет на прием к тебе, просить помощи в работе, а ты, Журик, директор. Вот на этой двери написана твоя должность, а на этой табличка «Выход». Там, где «Выход», всегда будет стоять плошка с творогом. Чтобы вдоволь полакомиться, ты обязательно надуешься и прогонишь Индю, а мне это и нужно. Прогнав Индю и съев горсточку творожка, ты надуешься опять, обидевшись, что в плошке мало вкусного творога, и будешь недовольно разгуливать, ожидая меня. Теперь появляюсь я — твое начальство. Вот здесь и нужен мне твой чинопо-

клонный вальс. Раз бюрократ, то и до подхалима недалеко.

Вскоре сценка была готова. Только увидев ее, я поняла, что пародия выглядела слишком злой и к директору цирка отношения не имела. Здесь было много несправедливого: разве не он обеспечивает рыбой морских львов и терпит присутствие незаконных членов моей семьи, совсем ничего общего не имеющих с моржом и морскими львами? Нет, нельзя показывать директору злую шутку. Придется творог накладывать на микрофон и сделать Журику другую роль. Он прирожденный конферансье. Пусть его вспыхивающий возглас — «Пппто-дырррат!» — разносится по цирку, оповещая начало нашего выступления.

А про злую шутку мы забудем. Но если вдруг, всякое может случиться, она потребуется, то я обязательно попрошу Журика показать эту сценку.