Юный Натуралист 1983-01, страница 49

47

ганок. Те приняли его, и, хотя их собственные птенцы вылупились раньше утенка, они высидели и подкидыша, держа своих на спине под крыльями, как все поганки. А потом вся семья с утенком ушла на воду.

Поганки целый день были заняты кормлением четырех малышей, а утенок плавал рядом. Он ни разу не пытался залезть на спину к приемным родителям. Кормить его было не надо: он сам нырял, когда хотел есть. В общем, не был обузой. И лишь иногда, прильнув к боку взрослой птицы, он успевал подремать, пока дремала та. Поганки не пытались его кормить, не прогоняли от себя, но и не беспокоились, когда он отплывал дальше, чем их птенцы.

Лишенный настоящей родительской заботы, он не выглядел забитым сиротой и на пятый день своей жизни был заметно крупнее сводных братьев, которые хотя и ели вволю, но росли как-то медленно. А утром шестого дня утенок покинул семью поганок. Вывела на тот же плесик троих пушистых утят самка красиоголового нырка. Проплывали они мимо, роста были почти как подкидыш или чуточку поменьше. Может быть, это были его родные мать и братья из яиц, которые она снесла в новое гнездо. И вроде не должен был он в этом возрасте узнать, где птицы его вида, что не поганка он, а нырок, но уплыл, став пятым в утиной семье.

СИНИЦА В ГОСТЯХ У ЯСТРЕБА

В глухом и мрачноватом лесном урочище в гнезде тетеревятника росли два птенца. Первые дни своей жизни они провели под крыльями ястреба-матери, которая и грела их, и кормила. Потом она прикрывала детей своим телом только в дождь и холодную погоду. А с тех пор как в белом пуху ястребят показались темные пеньки будущих перьев, оба уже жили под открытым небом как взрослые птицы, а мать только присматривала за гнездом со стороны и по-прежнему делила между ними добычу, которую приносил с охоты ястреб-отец.

А ловил и носил он больше, чем могли съесть и самка и малыши. Нередко после второй утренней кормежки на гнезде оставались птичьи косточки с кусочками мяса на них, а то и целая ощипанная тушка сорочонка или дрозда. Когда пригревало солнце, в гнезде появлялись блестящие мясные мухи. Чем больше оставалось несъеденного, тем больше слеталось мух. С земли было видно, как вились они возле ястребят.

Единственными уцелевшими соседями тетеревятников была семья больших синиц, у ко

торых в крепком пеньке с дуплом росли одиннадцать птенцов. Всех других, у кого были открытые гнезда, хищники обездолили. Синицы не только уцелели, но одна из них несколько раз за день взлетала в ястребиное гнездо и ловила там жирных мух. Она перескакивала через ястребят, вспархивала на ветку и снова спрыгивала нй помост. Проснувшиеся птенцы только глазами водили за шустрой гостьей, а сверху на нее вроде как снисходительно поглядывала ястреб-мать.

Но когда из пеньков на крыльях ястребят развернулись коричневатые кисточки полетных перьев, когда они сами стали рвать добычу, которую приносил отец, синица вроде бы поняла, что дальше рисковать не стоит, но все-таки ежедневно по утрам прилетала к гнезду хищников. Тетеревятники не раз приносили детям синиц, но смелую соседку поче-му-то не тронули, хотя была она не исключительной и не самой отчаянной. И другие ее соплеменницы в других местах наведывались в гнезда тетеревятников с одной целью: поживиться мухами, когда другую добычу искать или ловить было трудновато.