Юный Натуралист 1983-03, страница 46

45

ничками и кончиком хвоста подрабатывает. Тело у него в известковый панцирь заковано. Не прячется живой сундучок — попробуй раскуси его!

Впрочем, попадет акуле на зуб — та раскусит. Видел я на коралловом рифе и акулу — только что попала рыбакам в сеть. Подтащили ее к борту, оглушили веслом, в лодку брать не стали — опасно! — повели на веревке к берегу. Тащат акулу, а позади еще целый хвост разных рыб. Тут и спутники акулы рыбки-лоц-маны, и рыбы-прилипалы, и какая-то мелочь, которая решила поживиться: вдруг люди акулу на воде разделывать будут?

Нет, выволокли темнокожие рыбаки бело-голубое чудо на берег. Лежит акула как самолет или подводная лодка, гладкая, остроносая, плавники словно крылья, хвост полумесяцем. Во рту зубов — сотни.

Этой акуле больше не кусать...

Принялись за нее рыбаки, все впрок пошло: мясо в пищу, акульи челюсти с треугольными зубами продали туристам, а кожу поделили между женщинами. И мне кусочек дали — на акульей коже ловко точить ножи, а маленькими полосками ее женщины чистят котлы и сковородки.

Мало я был тогда на африканском рифе, потому и запомнил вещи случайные...

А может быть, неожиданные?

КАЛАНЫ

У меня есть приятель, художник Николай Устинов. Мы часто путешествуем. Как-то сидим на берегу океана на маленьком островке (мы ездили на Курильскую гряду), смотрим на воду. Погода была ветреная, и по океану шли тяжелые низкие волны. Везде волны, а около скал, где мы сидим, волн нет. Это их заросли морской капусты задерживают: плавают, качаются на воде длинные коричневые листья, а те, которые оторвались, плывут по ветру.

Мы примостились под скалой, а наверху устроилась компания кайр. Сидят, вертят черно-белые птицы длинными шеями, что-то высматривают, чего-то ждут.

И вдруг я заметил, что один лист плывет... против ветра.

— Смотри! — говорю приятелю.

— Странно,— отвечает.— Просто удивительно. Не иначе как этот лист кто-то из-под воды тащит.

Вынул я из сумки бинокль, поднес к глазам... А это вовсе и не лист! Плывет на спине зверек, передние лапы на груди сложил, задними работает как веслами.

Морская выдра, калан!

Выплыл калан на середину между скалами, запрокинул голову и, не поворачиваясь на живот, нырнул. Вынырнул, снова лег на спину.

— Погоди, а что это за колючки у него на груди появились? — спрашивает Николай.

Зверька поднесло поближе к берегу, и мы разглядели: калан прижимал лапой к груди морского ежа.

Ведь надо — достал со дна!

Но зверь уже принялся за еду: обмял ежа лапами — точь-в-точь как дети лепят снежки — и давай' есть. Кончил, бросил остатки в воду.

И тогда со скалы метнулась вниз черно-белая стрела: длинноклювая кайра на лету подхватила объедки и с радостным криком взмыла вверх.

Начал моросить дождь — мелкий, противный. В тех краях его называют «бус», наверное, от слова «бусинка». Мы укрылись плащом и продолжали смотреть. Видим — второй калан. Тоже плывет на спине, а живот торчит вверх, как поплавок.

Калан остановился, и между его скрещенными на животе лапами появилась маленькая остренькая мордочка.

— Вот так раз! — сказал Николай.— Да ведь это мать с детенышем. Ты смотри, как он хорошо устроился.

Каланенку надоело лежать на животе у матери, и он скатился в воду.

Прижав подбородок к груди, мать смотрела, как он барахтается. Потом нырнула и долго оставалась под водой. Вытягивая шею, кала-ненок беспокойно кружил на месте.

Наконец мать вынырнула. В зубах ее дрожала белая рыбина.

Подталкивая сына носом, каланиха поплыла к морской капусте. В одном месте листья сбились, и получилось что-то вроде плота. Каланиха взобралась на этот живой плот, положила рыбу и лапой помогла залезть малышу.

Они принялись уплетать добычу.

Николай рисовал. Ветер вырвал у него один лист, и тот, кувыркаясь, полетел над волнами. И кайры и каланы приняли его за птицу. Они все повернули головы и смотрели, пока лист не сел на воду. Тогда все вернулись к своим делам: кайры стали опять высматривать, чем бы поживиться, первый калан снова начал нырять, а каланиха с детенышем доедать рыбу.

Николай стоял во весь рост. Дождик сеялся ему на волосы, на бороду, на руки. Он стоял и рисовал углем по мокрой бумаге — океан, скалы с цепочкою кайр и плот, на котором сидят друг против друга два забавных зверька, один побольше, другой поменьше.

ПОДВОДНЫЙ ПЕШЕХОД

Мы работали около острова Шикотан, обследовали корпус затонувшего судна.

Там и произошла эта встреча.

Я забрался в помещение, которое было когда-то пассажирской каютой. Пятно дрожаще