Юный Натуралист 1987-03, страница 48

46

тетерка. Повернула голову в одну сторону, в другую... И началось лесное представление. Она поджала лапки, легла и стала крыльями набрасывать на себя песок, который остался возле столбов, когда их врывали. Топорщила перья, трепетала крыльями, поворачивалась с боку на бок и подбрасывала землю то одним крылом, то другим. Потом встала, вытряхнула из себя облако пыли, опять легла в лунку, и все началось сначала. Лежа на боку, сильно поддавала ногами, толкала грудью бортик лунки-купалки, как будто хотела сдвинуть его.

Вдруг прижала голову — вдали между деревьев показался отец. Дальше произошло неожиданное: тетерка взлетела на березку и, как будто в фантастическом цирковом номере, исчезла на глазах!

Растворилась на ветке, хотя была совсем рядом. Она так изогнула шею, сделала ее такой тонкой и длинной, что это, конечно, теперь был сучок. Только маленький кружок глаза на конце выдавал ловкий обман. Пестрая окраска помогала ей быть незаметной в бликах света и пятнах листьев.

Напугав отца, она шумно взлетела, когда он встал под ее березкой.

Это лесное представление и сон в галечнике совсем прогнали усталость. Налегке Сашка и не заметил, как миновали болото, вернулись домой.

Потом он часто вспоминал эту тетерку. И пытался представить себе, как бородатые глухари прилетают на настил, где он спал, и клюют камешки.

упрямый ястреб

К ночи запорошил снежок, а под утро небо опять глядело звездами. Сугробы отбелила мягкая пороша. Пропали старые следы. Повсюду чисто — ни хвоинки.

Сашка пошел в лес поискать след какого-нибудь зверя и посмотреть, что он делал ночью или утром. Следы сейчас только свежие.

Первым встретил след зайца. Он привел к полю. На бугре, где поменьше снега, все истоптано заячьими следами. Беляк кормился темно-зелеными всходами озими.

С поля он попрыгал в лес, на лежку. Сашка знал его обычные хитрости: сделает две-три петли, потом пробежит своим следом обратно, скакнет длинными прыжками в сторону и затаится где-нибудь у куста или дерева.

Сначала так и было — следы сделали первую петлю. Но на поляне спокойный след неожиданно сменился длинными прыжками. Заяц помчался, потом заметался из стороны в сторону, а на снегу появились царапины крыльев. Они то с одной стороны, то с другой, то прямо на следах — напала какая-то птица.

На снегу горела капелька крови. А вот ямка. Похоже, заяц опрокинулся на спину и отбивался лапами. По сторонам отметины крыльев,

а в следы ветром сдуло немного перьев. Значит, удалось косому царапнуть птицу. По рисунку на перьях стало понятно: напал ястреб-тетеревятник.

За ямкой опять перепутались следы заячьих лап и ястребиных крыльев. Беляк добежал до елки и как в нору шмыгнул под заваленную снегом лапу. Ястреб туда не полез: следов его не было.

«Может, он сильно ранен и его надо спасать?» Сашка снял лыжу и как лопатой принялся раскапывать сугроб.

Снег сбоку шевельнулся — выскочил заяц. Вид ошалелый — растерялся на ярком свету. Чуть замешкался, потом кинулся бежать. И тут же сверху нагрянул ястреб! Ждал где-то в ельнике, разбойник.

Заяц закружил по поляне, а над ним, шумя и хлопая крыльями, бесновался ястреб. Не мог вкогтиться как следует. Заяц бросился назад, к Сашке. Ястреб за ним — и встал в воздухе серым крестом с двумя янтарями. Сашка швырнул в него лыжу, которой копал. Промахнулся.

Заяц у самых ног проскочил в нору, а ястреб, быстро махая короткими крыльями, полетел за елки...

Утопая одной ногой в снегу, Сашка проковылял к брошенной лыже, встал на нее и обошел поляну. Осмотрел деревья поблизости, убедился — ястреба нету, и пошел домой, чтобы опять случайно не наделать неприятностей какому-нибудь зверю.

белый плотик

Отец открыл окно и разбудил Сашку, чтобы он послушал гомон пролетающих птичьих стай. Из темноты весенней ночи доносились кряканье, свист, сухой трескоток чирков, знакомые и незнакомые весенние голоса и звуки.

Нагрянула вдруг теплая погода и открыла птицам дорогу к гнездовьям.

У отца все было готово к их прилету. Не только для скворцов можно заранее делать домики. Отец строил искусственные гнездовья и для диких уток, чтобы больше их оставалось в заказнике. Для уток-гоголей еще по снегу развесил дуплянки, похожие на огромные скворечники. Кряквам сделал маленькие шалашики, в которых птицы могли прятать от посторонних глаз свои гнезда.

Уткам больше нравились шалашики не на земле, а на маленьких деревянных плотиках. Эти плавучие жилища отец отвозил на лодке подальше от берега и привязывал к вбитым в дно кольям. Там уток не беспокоили ни лисицы, ни пасущиеся у воды коровы, которые могли случайно наступить на гнездо.

Однажды отцу попал на глаза большой кусок пенопласта. Не надо ничего сколачивать — готовый плотик. Плохо только — очень заметный, белый как снег.

«Не испугаются ли утки?» — подумал отец, но все же сделал на нем прочный низенький