Юный Натуралист 1991-01, страница 16
15 ния. И я составил «Личный план изучения насекомых-опылителей из семейства крупных пчел». Действуя по этому плану, я пойду в апреле к одному заветному оврагу, где на пригорке у кустиков моя шме-лиха, возможно, уже начнет строить свое весеннее гнездышко, совсем не похожее на зимнее. Оно рассчитано на целое поколение шмелят. Работать ей придется в одиночестве. Ведь из всей многочисленной шмелиной семьи благополучно зимует только шмелиха-мать. Проснувшись весною, она в первый же теплый день немедленно принимается за работу. Без чьей-либо помощи строит дом, выводит и выкармливает своих первых детенышей, которые, как только вырастут, тоже немедленно примутся за работу... Сейчас я тщательно готовлюсь к летним наблюдениям за шмелями». Ну а я, ребята, прочитав Митино письмо и еще крепче поразмыслив, решил, что наступило самое время посвятить наш январский разговор лету, а точнее — миру насекомых. Богат и красочен этот мир. Так он многолик, такое множество насекомых живет на земле, что трудно и представить — около трех миллионов видов. Вот сколько! А уж какие они разные — порхают, прыгают, бегают по воде... закапываются в землю, вгрызаются в дерево... свистят, свирчат, звенят... Выбирай на вкус! А сейчас слово нашему Почемучке Коле Волкову из Москвы. MOB ЛЕТО СРЕДИ ЗИМЫ А я, ребята, слышал и видел в новогодний вечер такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Начну по порядку. Только я собрался на елку во Дворец спорта, как пришло письмо от дедушки: «Милый внучек,— писал он.— Я один и один. Сделай милость, приезжай ко мне в деревню на каникулы, повидаемся». «Глаза б мои не глядели на эту деревню, скука смертная»,— подумал я, но спохватился, одернул себя — и проявил милосердие. Три километра от шоссе я пробирался к дедушке на лыжах. Ведь в деревню, где он зимою один, никто не ездит и не ходит, поэтому никакой зимней дороги нет, одни сугробы. Вот в какой глуши под Волоко--< ламском живет мой дедушка, бывший лесничий, а сейчас — пенсионер. Он как увидел меня, так и ахнул: «Вот это подарочек послал мне Бог к Новому году!» На радостях дедушка затопил большую печку. Стало так жарко, что пришлось открыть двери на веранду. Я выбежал туда и остолбенел: под потолком порхали живые бабочки... Вот и лето среди зимы! Так красиво, красивей, чем во Дворце спорта. Но дедушка расстроился: «Ах, какая досада,— сказал он.— Они тут спали крепким зимним сном, а мы их потревожили». Стоп! Ребята, предлагаю вам первый новогодний вопрос: какие бабочки зимуют взрослыми? Где они спят и когда просыпаются? «Но мое лето среди зимы не кончалось,— продолжает свое сочинение Коля.— Наелись мы с дедушкой горячей картошки с грибами, напились мятного чаю, и я полез на печку. Там тепло, уютно. Лежу на овчинном полушубке,- читаю «Графа Монте-Кристо» и вдруг слышу: цвирк-цвирк... Сверчок засвиристел. Так весело, прелесть как мило. Но откуда у дедушки сверчок? «Ну как же,— сказал он.— В деревенских избах всю жизнь сверчки водились». И я спросил: каким образом сверчок свирчит? Дедушка-лесничий Николай Николаевич Петров рассказал. НЕВЕЛИК СВЕРЧОК, ДА ЗВОНКО ПОЕТ Начну я словами поэта: «Жил у бабушки сверчок — лакированный бочок, в темный зимний понедельник свой настраивал смычок...» По обличию домовой сверчок похож на кузнечика, а цветом — соломенно-пале-вый с коричневыми полосками. Ростом невелик, не длиннее двух сантиметров, а то и покороче. Живет возле человека, но днем не показывается на глаза, прячется где-нибудь в щелке, а ночью выпрыгивает перекусить, ищет в избе растительные крошки. Закусит — и за скрипку! У сверчка тонкие, длинные ножки, зазубренные по краям. Есть у него мягкие крылья и надежно их прикрывающие жесткие надкрылья. Сверчок потирает свои жесткие надкрылья о жесткие зубчатые ножки — вот и свирчит: цвирк-цвирк... |
