Костёр 1960-06, страница 36

Кг А

А

Н, Печерский

Vucyunii Н. Кусшова

По низкой и еще влажной от ночной росы траве тянулся в тайгу след лошадиных копыт.

Тайга в этих местах была густая, сумрачная. Сквозь ветви сосен и распустившихся лиственниц островками синело высокое безоблачное небо.

С каждым шагом все сильнее хотелось есть. Хоть бы ломтик хлеба, хоть бы крохотный скрюченный сухарик!

Худо в тайге в начале лета. Ни голубики, ни смородины, ни вкусных, едва уловимо пахнущих смолой кедровых орешков. Лишь изредка попадется глазу веточка прошлогодней брусники да пересохшая морщинистая ягодка шиповника. Но от шиповника какой толк! Придавишь зубами, и в рот с шорохом посыплются желтые колючие семечки. В такой ягодке наверняка не сохранилось никаких витаминов — ни «а», ни «в», ни «с».

Редко встречалась и черемша. Покажется на полянке стебелек — два, и все. Будто про

ковылял тут неуклюжей походкой медведь и подчистил ее всю, вместе с корешками, не думая о чужой беде.

А может, и в самом деле хозяйничал косолапый в этом глухом лесном уголке. Для медведя черемша получше, чем для кого-нибудь копченая колбаса с чесноком. Не зря же черемшу называют медвежьим салом!

Глеб шел справа от лошадиного следа, а Варя слева.

Шли и поглядывали по сторонам — не зазеленеет ли где медвежье сало. Сочное, сладкое, хрустящее на зубах, как молодая редиска.

Глебу казалось, что Варе черемша попадалась чаще, чем ему. Варя то и дело наклонялась и что-то аппетитно жевала.

Он хотел было уже поменяться с Варей местами, но тут увидел большую, заросшую медвежьим салом поляну.

Глеб украдкой стрельнул глазом на Варю и тихо, чтобы не вызвать подозрений, пошел на медвежью пашню.

Прошел несколько шагов и вдруг замер. Меж высоких темно-зеленых стеблей черемши, свернувшись в кольцо, лежала гадюка.

Гадюк Глеб не боялся. Остановился он просто так. От неожиданности.

Глеб расправлялся с гадюками в два счета. Стукнет по башке, подцепит на палку и несет к Кольке Пухову.

— Видал, Колька, фокус-мокус?

Колька про этих гадюк даже слышать спокойно не мог.

Иной раз у Глеба и гадюки никакой нет. Подойдет Глеб к Кольке просто так и крикнет для потехи: «Мокус!» А Кольке и этого достаточно. Кричит, как будто ему уши откручивают.

Сейчас Глеб этот фокус-мокус Варе покажет. Сейчас он посмотрит на эту отчаянную-

Продолжение. См. „Костер" № 5, 1960 г.

34