Костёр 1960-06, страница 40

— Пойдем посмотрим, как наши рубят деревья,— .предложила Варя.

Интересного в этом, конечно, ничего не было, но Глеб согласился. Не в домино же с Варей играть.

Играть в домино с ней было вообще невозможно. То косточку под рукав спрячет, то шестерку к двойке поставит. Хоть смотри, хоть не смотри, — все равно смошенничает.

Глеб и Варя пришли к тому месту, где десятиклассники рубили в тайге просеку — длинный узкий коридор.

Когда-нибудь по этому коридору с шумом и грохотом помчатся товарные и пассажирские поезда. Далеко-далеко, к высоким, невидимым отсюда берегам сибирской реки Лены.

А там уже плыви на пароходе, куда хочешь — хоть в Якутск, хоть в порт Тикси, где днем и ночью бьют в причалы тяжелые холодные волны моря Лаптевых, хоть в Северный Ледовитый океан.

Да, это совсем неплохо—прокатиться на скором поезде по новой таежной дороге, а потом забраться на пароход, на самую верхнюю палубу и посмотреть оттуда, что там кругом делается и как там живется в тех неведомых далеких краях.

Только уж очень долго ждать. А ждать долго Глеб не любил. Ему если бы раз-раз — и готово. Вот тогда бы да! Тогда дело другое.

В тайге стучали топоры. От земли тянуло крепким, немного печальным запахом сзежей порубки. Срубленных деревьев было совсем мало. Раз, два, три, четыре, пять...

Варя пересчитала их по пальца л и сказала:

— Вот это и есть тридцать двг, процента. А если сто процентов, так это вон до той лиственницы. Понял?

Но Глеб и без Вари все прекрасно понимал.

Вместе со всеми был на просеке и Георгий Лукич. В стареньком железнодорожном кителе с закатанными до локтя рукавами он стоял возле Димки Кучерова и учил его уму-разуму.

— Ты подсекай! — убеждал он Димку.— Ну, вот так... Да не так же. Я ж тебе говорю — подсекай... Какой ты, право, бестолковый.

Димка безропотно слушал Георгия Лукича и старался, как видцо, изо всех сил. Длинные волосы его мотались из стороны в сторону, из-под топора летели ку д а попало белые щепки.

Георгий Лукич постоял еще немного возле Димки, покачал головой, как будто бы хотел сказать: «Эх, дурак ты, дурак. Хоть учи тебя, хоть не учи, все равно толку не будет», — и пошел к Луке.

Глеб смотрел на Луку и ждал бури. Лука не Димка, Лука «бестолкового» не стерпит. Лука не такой...

Георгий Лукич и Лука стояли далеко от Глеба. Что они там такое говорили, Глеб не слышал.

Но Глеб и так понимал, что Герогий Лукич разговаривал с Лукой совсем иначе, чем с Лордом. Ну да, один раз он даже улыбнулся, а потом вытащил портсигар и протянул Луке.

Вот это номер! Возьмет Лука папиросу или не возьмет?

,jl Варя стояла рядом с Глебом и тоже внимательно наблюдала за отцом и Лукой. Когда Георгий Лукич протянул Луке портсигар, она толкнула Глеба в бок и сказала:

— Смотри, мириться начинают!

А Глеб в эту минуту сам не понимал, чего ему хочется.

Ему и хотелось, чтобы Лука взял папиросу, и в то же время не хотелось.

Подумаешь, какой нашелся! Сначала вверх тормашками выбрасывать хотел, а теперь папиросы дает.

«Не бери, Лука, не бери!»

А кто-то другой беспокойно копошился в груди Глеба и шептал:

«Ну, ладно уже, бери, чего стоишь?»

Лука папиросу не взял, и Глебу от этого сразу стало как-то не по себе.

— Не взял, — грустно сказал он, — не хочет мириться.

Варя хрюкнула и сраза же прикрыла рот ладонью.

— Ты чего хрюкаешь? Весело, да?

— Не. Мне не весело. Разве с одного раза мирятся? С одного раза никто не мирится.

Тут Глеб сделал вид, будто ему все равно — хотят они мириться или не хотят.

Если Георгий Лукич мириться хочет, так пускай не пишет на доске.

Если бы Глеб курил, так он бы тоже не взял. Ни одной штуки. Очень нужно!

Глеб пошел вдоль просеки и начал приглядываться, где тут найти подходящий прут и вырезать хороший свисток.

Вскоре ему попался высокий, раскидистый куст черемухи. Черемуха уже отцвела, но ветки были еще по-весеннему гибкими и кора от них сразу же отлипала. Только постучи колодкой ножичка, только поверти осторожно пальцами, — и готово.

38