Костёр 1962-03, страница 23

ко бываем. И все из-за Вики. Староста несча^ стная! Невеста без места! Я ей даже сказал один раз:

— Данилова, ты что—Борькина невеста? Чего ты за ним бегаешь?

— А ты болтун, — ответила Вика. — поэтому с тобой никто из девочек дружить не хочет

— Со мной? — сказал я Вике —Со мной хоть тысяча девчонок дружить будет. Я, может, сам не хочу А захочу — будет .

— Захоти!

А рядом стояла Мила Орловская. Я ее спросил:

— Мила, будешь со мной дружить?

Мила покраснела и ничего не ответила

Тогда я сказал Вике:

— Пожалуйста! Видишь: молчит Молчание— знак согласия.

После уроков Мила подошла ко мне и шепотом сказала, что она будет дружить, только чтобы никто не знал.

Почему это ты шепчешь? — спросил я Чтобы не услышали,—прошептала Мила. А почему «чтобы не услышали»? Так интереснее, — прошептала Мила Кому это интереснее? — сказал я —Вот еще! Что я с тобой буду шепотом дружить? Да я и не собирался с тобой дружить Это я нарочно спросил С тобой дружить — ты еще в газету напишешь.

Мила обиделась и назвала меня грубияном. А сама, правда, в газету писала. Она написала: «Дорогая редакция! У нас в классе все интересуются — можно ли дружить мальчику и девочке. Ответьте, пожалуйста». Ну чего тут ей отвечать? Непонятно, что ли. Дружи, сколько хочешь. Ей что, от- редакции специальное разрешение нужно? А если ей ответят «нельзя», так она дружить не будет, что ли?

Пока я думал про Милу, Борька и Вика ушли совсем далеко. Я побежал их догонять. Только я старался, чтобы они меня не заметили. Мне было интересно узнать, куда они идут.

Они перешли через Фонтанку и остановились около большого дома. На дверях была вывеска «Редакция газеты «Ленинские искры». Тут я вспомнил, что Борька по телефону спрашивал редакцию. И у меня внутри все перевернулось от смеха. Я сразу догадался: они пришли спрашивать, можно ли им дружить или нет.

Я подождал, пока они немного пошептались, и подошел.

— Борька, ты чего тут делаешь?

— А ты чего делаешь? — спросил Борька и вдруг обрадовался. — Ты, значит, тоже догадался?

Конечно, догадался, — сказал я. — Только ты в редакцию не ходи. Все равно тебе разрешат.

— Чего разрешат?

— Дружить с девочкой,

— С какой девочкой?

— С Даниловой. Хоть она и староста — все равно разрешат.

Вика посмотрела на Костю и сказала:

— Боря, может быть, у него температура? Смотри, какой он красный.

— Правда, Костя, может, у тебя грипп? — спросил Борька.

— Это у тебя грипп! И еще бронхит! А то бы ты не спрашивал про мальчика с девочкой.

— Ты сегодня нррмальный? — спросил Борька.

— Не притворяйся,— сказал я.— Думаешь, не знаю, зачем ты пришел?

—Зачем?

— Спрашивать: можно или нет дружить мальчику и девочке?

Борька и Вика переглянулись и вдруг захохотали. У Вики даже шея покраснела от смеха. А Борька стал кашлять. Они так смеялись, что на них прохожие оборачивались.

Я говорю Вике.

— Смейся, смейся. Только учти — у меня был один знакомый. Он от смеха лопнул.

Они еще сильнее захохотали. Я отвернулся, как будто мне до них никакого дела. Они видят, что я не смотрю, и перестали смеяться. Борька и говорит:

— Хочешь, пойдем с нами Сам увидишь, зачем пришли.

— Нужно мне с вами идти!

— Зачем же ты за нами шел? Я не за вами шел, а по улице. Идем, Боря, — сказала Вика —Все равно его не переговоришь. Он как долгоиграющая пластинка.

— Чего? — сказал я. — Какая пластинка?

— Долгоиграющая. Тридцать три оборота. До-олгоиграющая...

Я говорю:

— Борька, дать ей за пластинку?

— Попробуй, дай.

— Может, заступишься?

— А ты попробуй, дай.

— За невесту заступишься?

— Дурак, — сказал Борька. — Идем, Вика!

И они вошли в дверь, где висела доска: «Ленинские искры». А я стоял и думал: идти мне за ними или нет? Ведь если я пойду, то получится, что я за ними бегаю. А если не идти, то значит, я Вики испугался. И потом мне очень хотелось узнать, зачем они пришли.

Все-таки я пошел. Поднялся по лестнице.

21