Костёр 1964-09, страница 5

«Чудно!» — подумал про себя Виталька и еще подумал, что Тимуру, наверное, не скучно живется, если у него такой веселый отец, который и Тимура, наверное, каждый вечер будит и подбрасывает под самый потолок. Не то что Виталькин отец, который работает всегда много, веселым бывает не часто, видеть его доводится редко, а поиграть и того реже.

И пока мальчик стоял и думал, Аркадий Петрович принес из сеней вещевой мешок, поставил его на лавку и, со значением поглядывая на Витальку, стал не спеша развязывать тесемки.

Не шевелясь, следил мальчик за руками Аркадия Петровича, которые медленно, казалось, чересчур медленно, развязывали узлы, потом опустились внутрь мешка и достали оттуда что-то овальное, как дыня, и завернутое в промасленную, но чистую белую тряпицу.

— На, Виталька, это тебе гостинец, — сказал Аркадий Петрович, протягивая сверток.

Мальчик хотел его взять, но сверток оказался таким тяжелым, что Виталька чуть не уронил его на пол.

Тут уже и матери и бабушке стало интересно, что это за гостинец. И тогда Гайдар велел всем закрыть глаза. А когда позволил открыть, то все увидели, что на столе лежит зажаренная утка.

Сели за стол. И мать, разделывая птицу, все удивлялась, как это в лесу удалось так хорошо ее приготовить. И тогда Гайдар сказал, что это очень просто. Надо разжечь большой костер, накопить углей, потом разгрести их, сделать ямку, положить в нее утку и засыпать сверху углями. Или есть еще такой способ...

Но Виталька не слушал. Он ел.

— Ну что, нравится тебе дядин гостинец? — спросила мать.

— Ничо-о-о... кусно... — с набитым ртом ответил мальчик и, беря с деревянного блюда новый кусок, удовлетворенно добавил:—Я люблю, когда много.

Все засмеялись, а Виталька обиделся и даже хотел положить утиную ногу обратно.

А Гайдар поспешно сказал:

— Ешь, Виталька, ешь, будешь сильным.

— Я и так сильный, — ответил Виталька.— Посмотрите, — и он напряг руку, показывая, какие у него растут мускулы.

Как-то утром прибежала соседка. Поминутно оглядываясь на дверь, она горячо и быстро зашептала матери, что сама видела, как возле их хаты вечером прятались полицаи.

— Не иначе, твоего подкарауливают, — добавила она. — Не вышло бы какой беды. Не ровен час, еще тебя заберут...

*

1*

И когда теперь Витальку или его бабушку спрашивали, что это не видно матери, они охотно отвечали, что ушла она в дальнюю деревню проведать больную тетку и попросить у нее в долг муки.

На самом же деле, едва стемнеет, совала бабушка Витальке узелок с краюшкой хлеба, куском сала, несколькими картошинами и луковицами и бежал мальчишка садами да огородами на болото, где пряталась мать. Отдавал еду, пересказывал новости, какие бабушка велела, и мчался обратно.

Сначала, конечно, было очень страшно. Витальке все мерещилось: вот сейчас из-за темного куста выскочит волк, большой-большой, как корова...

Но мать, когда он ей однажды признался, успокоила: волков здесь нет. Есть только дикие кабаны, но осенью они сыты и потому бояться их не надо. Если их не дразнить, они не тронут.

Дразнить кабанов у Витальки не было охоты. Да и не встречались они ему ни разу. И хотя ему все равно бывало страшно, но уже не так. Наверное, привык.

Но кто-то приметил, что мальчик по вечерам садами да огородами — бегает с узелком в лес. И когда шел Виталька однажды днем, ничего не подозревая, домой, окликнул его с крыльца усатый дядька-сосед.

Был этот дядька прежде сосед как сосед., Только здорово напивался по праздникам, а напившись, все кому-то грозил и на что-то жаловался.

Но вот пришли фашисты. Повязал он желтую повязку на рукав, застегнул поверх нового пиджака широкий пояс с алюминиевой бляхой и тяжелой кобурой и стал полицаем. Он-то и остановил Витальку.

— Иди, — крикнул, — сюда.

— Зачем? — тоскливо ответил Виталька.

— Иди, говорят тебе. Не бойся...

Провел полицай Витальку в хату.

— Садись, малец, — ласково сказал он.— Гостем будешь. Водки, жалко, ты не пьешь. А то бы дернули мы с тобой по маленькой. Накось вот, грушки погрызи.

Куснул Виталька по привычке грушу и вежливо положил обратно на стол — кислая.

— Ну, как она, жизнь молодая? — спросил полицай. — Без отца, небось, скучаешь?

— Скучаю.

— Понятно. Не чужой ведь. Кабы отец с тем дядей почаще приходил, — не так скучно было бы. Верно? — И он посмотрел на Виталику так пристально, как смотрел нынче летом, поймав мальчика у себя в огороде.

У Витальки все оборвалось внутри. Не зная,