Костёр 1964-09, страница 6

как ответить, он быстро взял со стола свою грушу, откусил сразу половину и, давясь и морщась, стал жевать.

— Что отец-то, приходит? — продолжал приставать полицай.

— Ни, ни, — замотал головой Виталька.

— И ты его нигде так в лесу... не встречал?

Виталька опять замотал головой и тут же

заторопился:

— Так я пойду, — и добавил, как его учила мать: — Спасибо за угощение.

Выходя из комнаты, мальчик обернулся. Полицай хмуро смотрел ему вслед.

А назавтра, полупьяный, сосед ввалился в хату. С ним был еще один, тоже с повязкой.

Сосед уселся на табурет посредине избы, поставил Витальку между колен, неторопливо достал из кобуры револьвер и, подбрасывая его на руке, спросил:

— А у батьки твоего такая цацка есть?

Виталька пожал плечами.

— А где сейчас твой батька?

— Откуда я знаю.

— Конечно, откуда тебе знать, — сказал полицай.— Батька, он ведь не маленький, чтобы перед тобой отчитываться. Верно я говорю? Будь ты большой, ты действительно мог бы знать. А так у тебя свои дела, у него свои. Верно?

— Да, — согласился Виталька. — У него свои, у меня свои.

— Я и говорю, — обрадовался полицай.— Мужик он правильный. Худого никому ничего не сделал. И мы тоже ему ничего худого не сделаем. Так? Так. А спрашиваю я потому, что интересно мне свести знакомство с тем дядей, который дружит с твоим отцом... Грамотный, говорят, человек. А мне по одному делу посоветоваться нужно. Где бы его отыскать?

— Дядю? — переспросил Виталька и вдруг от страха похолодел. Он увидел, как насторожился полицай, и понял: вот о чем говорила ему мать, наказывая: «Кто бы ни спросил про отца и дядю, чего бы ни сулил: ты ничего не знаешь».

И еще вдруг вспомнил Виталька последний дядин приход и чудной гостинец. Мать потом сказала: партизаны живут в лесу голодно, и дядя принес в подарок эту утку потому, что такой уж он удивительный человек.

И тогда Виталька сказал:

— Я не знаю никакого дяди...

— Как, мерзавец, не знаешь? — заорал совершенно взбешенный полицай и ударил мальчика по лицу.

Защищаясь от ударов, Виталька закрыл голову руками и повернулся спиной. Сосед кованым сапогом дал ему такого пинка, что мальчик мячом влетел в угол и горько-горько заплакал.

Бабушка, которой велено было сидеть на кухне, оттолкнув второго полицая, бросилась было к внуку, но от тяжелого удара кулаком свалилась на пол.

Между тем сосед, подняв Витальку, стал тыкать ему в лицо револьвером.

— А это, гаденыш, видал? Говори лучше, где батька и тот, приятель его?

А мальчик плакал и повторял:

— Не знаю! Не знаю!

Перерыв весь дом, предатели ушли.

Однажды, часа в три ночи, Гайдар и отец постучали в окошко опять. Виталька сразу проснулся. Боясь, что вот-вот в хату ворвутся полицаи и всех схватят, он быстро и сбивчиво рассказал, что произошло.

Аркадий Петрович схватил мальчика и закружил его по комнате. Печка, стол, отец, лавки, бабушка —все поплыло перед глазами. А потом Гайдар стал целовать его в обе щеки, приговаривая:

— Что, маленького партизана поймали? Маленького партизана повели на допрос?.. Так, Виталька?

Виталька, улыбаясь, кивнул — так.

— Молодец, — сказал Гайдар. — Если в другой раз спросят, где отец, скажи: отец домой не ходит. Я его давно не видел.

Через несколько дней Виталькиного отца убили. Гайдар зашел сказать об этом, но в доме уже знали. Сам он вместе с партизанами перебирался в другой лагерь.

Понимая, что встреча эта, возможно, последняя, Аркадий Петрович достал из кармана гимнастерки и протянул матери немного денег:

— Купите что-нибудь потом... маленькому партизану.

Помолчав, он достал из другого кармана свою автоматическую ручку с золотым пером и металлическим корпусом.

— На, Виталька, тебе от меня на память,— и вышел.

Когда Красная Армия прогнала фашистов, Виталька поступил в школу. Мать купила ему костюм, и он всем в классе рассказывал, что деньги на этот костюм ему оставил Аркадий Петрович.

А ручка не сохранилась. Мать подарила ее старшему лейтенанту Воинову, который очень помог семье, когда пришли наши.

Рисунок М. Шуваева