Костёр 1966-12, страница 28

всего будет темно. Дать же свой фонарик другому Леня категорически отказался. Ромчику, несмотря на его горячие протесты, пришлось довольствоваться ролью наблюдателя снаружи.

— Кто-то всегда должен быть в резерве,—

объяснил ему Адриан.

Идти в театр решили сегодня же, к вечеру.

В начале седьмого Адриан и Леня затаились в кустах против боковой стены театра. Свой фонарик, после некоторой внутренней борьбы, Леня все-таки отдал Митре, понятно, фонарик ему сейчас был более необходим.

Ромчика оставили на улице. Он должен был сидеть в садике напротив театра и следить за тем, что будет дальше.

Выглядывая из-за кустов давно отцветшей сирени, Адриан и Леня нетерпеливо ожидали сигнала. Часов не было, и сколько прошло времени, как расстались с. Митрей, они не знали.

От волнения и страха Леня, как всегда в таких случаях, разогрелся и принялся тянуть носом.

— Тише, ты, паровоз!.. — шипел Адриан, толкая его в бок.

Наконец они услышали слабый скрип. Еще секунда — и ближайшие к кустам двери из зала чуть приоткрылись... В щели забелело лицо Митри. Он сделал знак товарищам.

Нагибаясь, Адриан и Леня приблизились к лесенке, которая вела к дверям, почти проползли по ней и шмыгнули в темноту щели. Митря захлопнул засов.

— Тихо!.. Замрите!.. Тут дырка есть. Сейчас погляжу, не видел ли вас кто... — проговорил где-то рядом Митря. — Вроде, никого... Порядок...

— Ты что так долго? Мы уж думали...

— Заплутаешься тут. Позаперли везде. Я через подвал и под сценой, а потом в тот люк.

— А сторожа нету? — забеспокоился Леня.

— Нету, вроде, а вообще-то, черт его знает... Все! Теперь за мной, и чтобы, как мыши! — тихо скомандовал Митря.

Он зажег фонарик. Желтоватый овал света упал на ступени между скамеек.

— Пошли!

— Кажется, батарея села. Ты поменьше зажигай,— торопливо предупредил Леня.

Ощупью двинулись друг за другом. И сейчас

же Адриан услышал за своей спиной грохот и

возню. Раздался стон. Это стонал Леня. Он

уже успел за что-то зацепиться и свалился в проходе.

— Тихо, ты! Чтоб тебе! — сердито прошипел Митря, осветив Леню.

Тот медленно поднялся. Движение возобновилось.

Так они достигли барьера оркестровой ямы и, взобравшись на мостки, прошли по ним на сцену.

На сцепе фонарик погасили, и стало снова темно. Только где-то высоко над головой чуть синел уличный свет.

— Ну и черт! Совсем ничего не видно, — недовольно сопел Леня. — Не знал, что у них тут такая тьмища.

Со сцены проникли в боковую комнату и снова попали в темноту — в длинный без окон коридорчик, из которого должен был быть выход на второй этаж.

И тут случилось самое непрпятное. Огонек фонарика, едва осветив какукр-то прислоненную к стене рваную, обклеенную старыми обоями декорацию и валявшиеся на полу афиши, окончательно ослаб. Сколько ни нажимал Митря на кнопку фонарика, лампочка чуть теплилась красной точкой.

На выручку пришел Адриан. Хорошо, что он еще дома не очень-то понадеялся на Ленькин электрический фонарик и сообразил захватить с собой спички.

Он чиркнул одну, потом другую. Сразу же обнаружилась дверь на второй этаж. Отворив ее, зажгли еще одну спичку, осветили узкую лестницу и убедились, что следуют туда, куда нужно.

В верхний коридор выходило небольшое окошко, и до реквизиторской добраться не составляло труда.

Вот уже и знакомые двери с замочком на двух колечках.

Митря покачал замочек.

— Ерундовина, — сказал он. — А ну, посвети...

Адриан опять зажег спичку. За его спиной дышал Леня.

— Ты, гляди, осторожней с огнем. Как прогорит, гаси, — Митря стал понемногу раскачивать колечко.

Неожиданно где-то неподалеку проскрипела и хлопнула дверь. Мальчишки замерли.

— Это внизу сама захлопнулась,-—успокоительно сказал Митря и возобновил работу.

Наконец кольцо было вытащено. Замочек беспомощно поаис на одной из дверных половинок. Митря потянул скобу и осторожно шагнул в темноту реквизиторской.

— Свети!

Огонек спички задрожал в руках Адриана. Осветились полки, заставленные картонными блюдами и кубками. Ломаные тени запрыгали по стенам.

24