Костёр 1966-12, страница 4

НОЧЬ ВСН В СОЛНЦЕ

Вал. I* ушки с

1

На что жалуетесь? — спросил Аугуст Мете.

— Плечо, — ответил я. — В направлении все сказано.

Он осторожно притронулся к моей руке и сильными быстрыми пальцами пробежал до плеча.

— Тут? Понимаю, старый перелом. Ничего, справимся. Рука будет как новая.

Скупым, хорошо рассчитанным движением он взял со стола коробку талька и начал натирать руки. Короткий белый халат туго обтягивал его богатырские плечи.

— Начнем, — повернулся он ко мне.

Коснувшись холодной больничной клеенки— она всегда бывает холодной! — я нагнулся, чтобы поправить простыню. А подняв голову, заметил,"что Аугуст меня потерял. Озадаченно вздернув брови, он старался найти меня напряженно вытянутыми руками. Его широко раскрытые глаза смотрели мимо меня, в сторону.

— Вы... вы меня не видите?

— Да, — очень спокойно отозвался Мете.— Не только вас, я ничего не вижу. Но это не мешает мне работать. Ведь глаза видят только кожу. То, что снаружи. А мои пальцы узнают, что делается глубже, внутри... Ну, начнем!-

Много дней подряд я приходил к нему на массаж. Мне было больно, и Мете понимал это. Чтобы отвлечь мое внимание, он говорил. Так я узнал о его судьбе.

2.

Во сне к нему часто возвращается щедрый на краски и образы мир зрячих людей. Ему видится родной остров Хийумаа , серо-голубой залив и отлогий берег, где вместе с соседскими ребятами Аугуст пас деревенское стадо.

Когда-то половиной Хийумаа владел барон Уигерн Штернберг.

«Ночь вся в солнце» — глава из книги Вал. Рушкиса «Рассказы об Эстонии».

Книга выходит в серии «Ты по стране идешь». Об этой серии ты мог прочесть в «Костре» № 10.

Рисунки Г. Нрансеина

Барон был бесконечно жаден.

Вдоль северо-западного берега Хийумаа протянулась подводная гряда Суур-раху— Большой риф. И барон Унгерн стал зажигать там ложный маяк. Свет его направлял корабли на верную гибель.

Тогда являлся со своей шайкой разбойник-барон. Он добивал утопающих и грабил суда. Он все богател, вся посуда у него была из чистого золота и домов он себе настроил уйму, сто больших домов — и на острове и на большой земле...

Барон, по преданию, был горбуном. Так было нужно, — не могли легенды оставить зло безнаказанным! Будто бы один опытный капитан разгадал умысел барона-пирата и переждал шторм в открытом море. А когда рассвело, моряки поняли, что ночью им светил костер, разложенный среди сучьев высокой сосны, — светил, завлекая на рифы. Тогда они высадились на берег, поймали барона Унгерна и так ему надавали, что он навсегда остался гообатым.

Позже — уже не мальчишкой, — подростком,— в одной из книг Аугуст прочел совсем другое. Никакой храбрый капитан никогда не высаживался на берег Хийумаа, чтобы наказать фон Унгерна. На портрете Отто Людвиг фон Унгерн Штернберг был изображен широколобым породистым красавцем. Напудренный парик, пышные кружева воротника, кружевные манжеты... И горба у барона, оказывается, не было.

3.

Нет, на самом деле барон не зажигал ложных маяков: но зато в штормовые ночи он просто гасил маяк, вверенный ему правительством. А потом действительно грабил разбившиеся суда.

Его разбой достиг такого размаха, что царь вынужден был назначить следственную комиссию. Во время обыска в декабре 1802 года в Сууремыйзе было обнаружено множество награбленного: закопанного в землю, замурованного в тайниках, в плоских, ящиках уложенного между двойными полами. У барона нашли цел»ый склад мануфактуры — шелк, сукно, парчу. Возы табака, шерсти, красок.

2